Остров террористов

– Анна дружила с мальчиком из параллельного класса, – отмахнулась Эмма. – Ничего серьезного – да и кто бы ей позволил в такие годы? В последние две недели была какая-то взвинченная – хотя, возможно, я утрирую. Отцу нахамила, когда вернулась поздно и не выучила уроки. Я собиралась составить с ней беседу, но разве это возможно? «Мама, не сейчас! Мама, я страшно занята! Мама, у меня голова болит, и я кино смотрю!»

– Ее что-то тревожило?

– Нет, не думаю… – Эмма помедлила. – Обеспокоенной она не выглядела, как обычно – ходила в школу, в какие-то кружки, однажды ее даже вытащили в Гайд-парк на женские протесты против Трампа. Увы, мы никогда не ограничивали ее перемещения. Вернулась с митинга одуревшая, сказала, что больше не пойдет. Смеялась: мол, считала, что женщины могут так орать лишь в процессе изнасилования. Временами она казалась какой-то мечтательной, потом ее все начинало дико раздражать…

«Пожалуй, это все, что нужно знать о детском отношении к миру», – подумал Андрей.

– А что не так с Моникой?

– В русском языке есть хорошие слова, – Эмма посмотрела через плечо, понизила голос, – «оторва», «выдерга», «бузотерка»… В английском таких оттенков, разумеется, нет. Мне кажется, родители не очень прилежно относятся к воспитанию дочери. Она ходит на какие-то сомнительные мероприятия, водится с мальчиками, которые старше ее, вроде бы курила, даже пила пиво в не самой подходящей компании… Учится неважно, хотя с ее способностями могла бы лучше. Мне кажется, она сильно влияет на Анну. Но внешне приветлива, вежлива, хотя я однажды слышала, когда они сидели в комнате Анны, – Моника так грубо ругала кого-то из учителей, что уши в трубочку сворачивались… Но она была подчеркнуто вежлива с Алексом. Мне кажется, он даже смущался в ее присутствии, непонятно с чего…

– Франческа?

– Ничего дурного, Мартин. Бывает, что не справляется, но трудно одновременно забрасывать грязную одежду в стиральную машину, мыть посуду, готовить и выполнять обязанности гувернантки по построению Анны… Пару недель назад Франческа подхватила ангину, несколько дней лежала, не вставая. Приходилось все делать самой… Нет, не думайте, Франческа никогда не садится на шею, пользуясь своим статусом… ну, вы понимаете. Она трудолюбивая, и как-то даже странно – ей тридцать лет, не плоха собой, мужчины на нее посматривают. Часто думала: неужели вот так и собирается всю жизнь – вроде адъютанта при шпионе? Извините…

– Да все нормально, не извиняйтесь. Это для британцев Алекс был шпионом, – позволил отшутиться Андрей. – Для нас – разведчиком. Что с остальными?

– Марк Рубинштейн неплохо устроился в своем агентстве. Это он на вид такой недотепа. Умный, собирает компромат на свою клиентуру. Не чурается брать мзду, сам отстегивает чиновникам из суда и прокуратуры. Там свой круг, в который никто не суется. С его конторой связано много полулегального и откровенно незаконного. Это Алекс по секрету рассказывал. Он использовал Марка пару раз, когда другого выхода не было – требовалась юридическая поддержка по выводу объекта из муниципального владения. Ушлый тип. Как он выразился: такой и в рай за взятку проберется. Шелли при нем как-то дико выглядит, правда? Но противоположности притягиваются. Она окончила престижный университет в Портсуорси, но ни дня по специальности не работала. Несколько лет страдала от безделья, потом стала шить, открыла ателье – на что ей, разумеется, Марк подкинул денег. С ней приятно поболтать о тряпках, садовых растениях, об интерьере с дизайном, но не более. Слишком высокого мнения о себе, хотя на самом деле…

– Как елочная игрушка, – нашел сравнение Андрей. – Вся блестит, а внутри пустая.

– Можно и так сказать, – согласилась Эмма. – Но Шелли не дура, она расчетлива, хитра, а если и корчит из себя пустышку, то, скорее всего, играет роль. Алекс как-то признался, когда мы в спальне обсуждали Шелли: дескать, вот смотрю на нее и вообще перестаю что-то понимать в женщинах. То есть окончательно в них разобрался. Ничем подозрительным в последнее время эта пара не отмечалась – если не считать, что Марк продал старый «Ягуар» и купил новый «Ягуар»…

– Доктор Портер? Он мне одному не нравится?