Остров тринадцати приговоренных

– Где он, твой Бог, – загоготал бородатый и со всей силы пнул Ирину в грудь. – Пошла вон.

И без того серое небо стало черно-белым, да и вообще, мир походил на мрачные иллюстрации книги. От удара сапога в солнечное сплетение дыхание на миг остановилось, и Ирина уже решила, что умерла. Но потихоньку сознание возвращалось. Месиво из снега и грязи не позволило встать сразу, и когда Ирина смогла сесть, то увидела, как у здания вокзала четыре патрульных вытянули свои винтовки, готовые стрелять. У стены стоял Николай. Он плакал большими горючими слезами.

– Не за себя душа болит, – вдруг громко сказал он, – за Россию! Как ей, бедной, трудно сейчас, как же ей выжить, когда такие вши завелись на ее земле.

– Именем революции! – пьяно закричали четыре остервеневших от власти и вседозволенности солдата и выстрелили в безоружного мужчину.

Когда тело Николая рухнуло в грязный снег, Ирина поняла, что кричать и молить о пощаде уже поздно. Она рукой, покрытой черной жижей, вытерла глаза, чтобы убрать замерзшие, видимо, навсегда слезы. Но лучше видно не стало. Тогда девушка сняла шарфик с груди и, найдя чистый конец, насухо вновь вытерла мокрое лицо. Ей во что бы то ни стало надо было запомнить, как они выглядели. До каждой морщинки, до каждой родинки. Она не задумывалась, зачем это делала, просто чувствовала, что обязана так поступить. Те же, не обратив внимания на сидящую в луже девушку, весело прошли в сторожку маленькой станции, обсуждая, чем будут сейчас закусывать.

Проводив монстров взглядом, Ирина с трудом подползла к любимому и обняла его.

– Я им отомщу, милый, каждому, обещаю, – выдохнула девушка, затем поцеловала его в губы и закрыла смотрящие в небо глаза.

Снег усилился, а худенькая семнадцатилетняя девушка, подхватив саквояж, валявшийся тут же, с прямой спиной уходила с рокового перрона. Здесь ей больше делать было нечего.

Будьте аккуратны с подарками

– Вселенской глупостью было пить с вами вчера, – сказала Юлианна, хмуро продвигаясь в очереди на паспортный контроль.

– Ну, во-первых, – ответил Бронеслав, спрятав за темными очками глаза, – мы вчера после третьей текилы перешли на «ты», а во-вторых, это было сегодня.

– Это чувствуется, – односложно ответила Юлианна.

В Бронеславе боролись лень и любопытство, но последнее все же победило, и он, выговаривая каждое слово, спросил:

– Что конкретно? Что перешли на «ты» или что это было сегодня?

– Последнее, – снова одним словом ответила Юлианна, решив последовать примеру Бронеслава и усиленно ища свои очки в сумке. Те же, по закону подлости, никак не находились.

– Почему? – не унимался Бронеслав.

В этот момент терпение Юлианны закончилось, и она, сняв очки со своего собеседника, надела их себе на нос.

– Потому что я до сих пор пьяна, – ответила ему девушка. – Очки временно экспроприируются на правах перехода на «ты».