Остров тринадцати приговоренных

– Первое, – на удивление жестко и быстро ответила Вера. Дамир уже собрался сказать вместо нее что-нибудь грубое, дабы осадить эту журналистку, как его тихая и смирная Вера сделала это сама, да еще как: – Но я тоже могу кое-что сказать про тебя, хотя, заметь, я не готовилась, – продолжила Вера, не повышая голоса. – Ты, скорее всего, росла без отца. Возможно, даже не знаешь, кто он. Смотрела на мать, которая ничего не достигла в жизни, и презирала ее за это. Предположу, что матери тоже рано не стало, и ты теперь каждый день, каждый божий день сильно ругаешь себя за такое поведение по отношению к ней. Но все это заставляет… Хотя нет, ты считаешь, дает тебе моральное право идти по головам. Боясь быть уязвленной, ты стараешься быть жесткой с окружающими, и у тебя совсем нет друзей. Возможно, есть один. Подпустив его к себе, ты открылась, и теперь только он знает, что ты маленький ребенок, который боится темноты, а его закрыли в темной комнате и сказали «терпи».

Дамир удивился и Вере: хотя он и знал, что она психолог, но такой ее никогда не видел. Но не меньше его удивила реакция девицы. Она протянула руку женщине, которая говорила неприятные вещи ей в лицо, и еще раз представилась:

– Юлианна Скворцова.

– Вера Ненашева, – ответила девушка на рукопожатие и добавила: – Но мне кажется, я все же в чем-то ошиблась.

– Да, – спокойно согласилась девица, – но пока не могу тебе сказать в чем, – журналистка, несмотря на разницу в возрасте в десять лет и шапочное знакомство, быстро перешла с Верой на «ты», словно приняв ее в свой круг. Словно только что Вера прошла какой-то непонятный экзамен, который им подготовила маленькая негодница, – Это я оставлю на десерт. Мне кажется, в этот Новый год будет слишком много мяса, а ты не замечала, что после всегда хочется сладкого?

На этом моменте заиграла громкая музыка, и появились еще четыре человека во главе с Алексом. Разговор затих. В душе у Дамира осталось мерзкое чувство, которое соглашалось с нахальной девицей. Мяса, скорее всего, действительно будет много. Может, зря он полетел? Может, надо было отсидеться, пряча, как страус, голову в песок? Но он лукавил. Дамир точно знал, что это было бы бесполезно.

* * *

Почему? Ну почему, когда все должно закончиться, приходится себя уговаривать? Приходится брать в руки Книгу, которая вдохновила когда-то, и заставлять себя, мотивировать на месть, как тогда? Хотя нет, тогда не нужна была мотивация, сейчас же многое изменилось.

Стоп.

Не изменилось главное, вендетта так и не случилась.

Книга

 Глава 4

 1921 год, Париж

 Ирина Яковлева

– Когда я узнала, что мамы больше нет, то повторила путь большинства эмигрантов. Сначала бегство в Одессу, потом Константинополь, Берлин, Париж, – Ирина сидела в своем любимом кафе на бульваре Сан-Мишель и разговаривала со старинной знакомой, гимназической подругой Надеждой Семирадской.

Они учились вместе в Петербурге в гимназии для девочек. Раньше девушки не общались тесно, и все, что помнила о ней Ирина, это то, что Надежда была богата, знатна, но некрасива. И самое страшное, девушка знала об этом и сильно страдала от данного обстоятельства.

В 1917 году папенька отправил ее в Париж, не дожидаясь переворота, дальновидно рассудив, что молодой девушке лучше пересидеть неспокойные времена за границей. Сам же он выбраться не смог и, пытаясь спасти свои накопления, был расстрелян большевиками. Поэтому хоть и не бежала Надежда из Петрограда, как остальные, в спешке, но от богатства родителей осталось только воспоминание.