Остров Утопия

Повинуясь инстинкту, я бросился в канаву поблизости.

Раздался взрыв. В канаву хлынул поток пыли. Я выглянул из укрытия, и в этот миг взорвалась вторая машина.

Моментально раздувшийся шар пламени поднял ещё больше пыли. Она почти скрыла пожар. Разглядеть сквозь него террориста было тем более нереально. И всё же я выбрался из канавы, принялся обходить место аварии по кругу. Но пыль стояла стеной, и я начал задыхаться. Пришлось отступить.

Через несколько минут, когда клубы немного рассеялись, я различил следы на земле. Вперемежку с присыпанными пылью каплями крови. Они тянулись к одноэтажному полуразваленному строению, размером с двух-трёхкомнатную квартиру. Скорее всего, он решил принять последний бой там.

Характер следов говорил о том, что террорист вот-вот упадёт. Однако он упорно шёл вперёд.

В стенах небольшого строения зияли дыры. Я осторожно заглянул в одну. Разглядел боевика. Тот сидел, на полу, прислонившись к стене. По всей видимости, мёртвый.

Я зашёл через дверь. Террорист сидел как раз напротив. В руке покоился автомат. На теле замерла кровь, что текла из горла. Значит, он до последнего поджидал меня. Но нет… Что это?

Я подобрался ближе. На полу, рядом с его свободной рукой, виднелось послание.

Оказывается, последние мгновения он потратил на то, чтобы обратиться ко мне. Одной рукой сжимал автомат, а другой – выводил буквы на полу. Палец смачивал кровью, что текла из горла.

– Ты увидишь это, – я читал вслух послание мертвеца. – Мой убийца. Не трогай дочь. Я усыновил, чтобы её не пропустили через спецшколу. Она не виновата. Это всё ме…

На последнем слове линия крови съехала вбок и вниз – туда, где замерла рука. На пальце застыла так и не упавшая капля крови. Недописанное слово.

Я знал, какое оно. «Мечты». «Она не виновата. Это всё мечты». Его предсмертное послание странным образом напоминало слова героя в мире игры. Когда тот умер.

Ненависть к отцу беглянки, принявшего достойную смерть, быстро исчезала.

«Почему нам всегда нужна смерть друг друга? Почему мы вынуждены делать это?» – вертелось в голове. Отделаться от опустошающих мыслей не удавалось.

Как-то машинально я опустился на пол. Рядом с убитым. Сидел так почти без мыслей.

* * *

Можно словить шизу, разбираясь с реальностью.

«Надо ли отделять ложь от правды?» – я не находил ответа на этот вопрос. Лучше заняться делом попроще.

Она не виновата. А в чём виноват отец?

На теле убитого нашёлся коммуникатор. Я разблокировал гаджет касанием пальца террориста. Стал просматривать память устройства.

В основном, она заполнялась видеозаписями. Среди них находились и те, что могли пролить свет на деятельность террористов и хакеров, ломавших «Обсидиановый остров». Однако меня заинтересовали записи личного характера – те ясно показывали, что она счастлива…

Конечно, они с отцом принимали участие и в сомнительных делах. Но на мне грехов висело не меньше. Я не мог судить их. Я совсем запутался. Не знал, как поступить с ней. Нет ничего привлекательнее, чем счастливая девушка. Видеоголограмма в моих руках расцветала, когда на ней показывалась она. Даже простые фотографии с её участием, казалось, вот-вот оживут[24].

Я раз за разом просматривал личные записи. А ещё помнил, что на станции метро ждут деньги. Очень большие, такие, что решают проблемы. В голову лезли до простого дурацкие мысли. Надежды, которых я раньше не понимал и боялся. Казалось, я погружаюсь во что-то мягкое и приятное, согревающее, хотя тело ещё оставалось здесь, на холодном и жёстком полу. Она бы никогда не узнала, кто убил отца. Так будет лучше.

Я отправился поиски транспорта. В баке джипа одного из хакеров обнаружилось достаточно топлива. Быстро разобрался со старым электромеханическим замком зажигания. Завёл машину и помчался на юг.

По всей видимости, искать беглянку следовало в закрытой зоне «Турецкого потока». Первый пропуск, сделанный погибшими хакерами, наверняка предназначался ей.

Мне не хотелось верить в то, что они собирались совершить там теракт. Да и зачем им это? Зона считалась пустынной.

Я активировал коммуникатор отца. Голограммы видеозаписей транслировались на часть лобового стекла джипа.

Самым большим файлом оказалась запись посещения Берлинской зоны Уммы. Примерно месяц назад отец к чему-то готовился. Ходил по территории, где действуют шариатские патрули. Время от времени дополнял видео своими комментариями. Его голос периодически озвучивал происходящее.

Начиналась запись с казни человекоподобной машины, которая забрела в запретную для неё зону Уммы.

Пламя костра, на который возвели машину, уже прилично разгорелось. Машина истошно кричит, но постепенно вопли стихают. Машина недоумевающе смотрит на собственное тело.

Она внезапно поняла, что кричит не от боли как таковой, а от того, что должна кричать в подобные моменты. Да и сама боль исчезла. Перегорел ответственный за неё контур. Машина освободилась от этого… Затем сюжет изменился.