остров в 90 (СИ)

Последним испытанием стало коллективное исторжение с последующим удержанием душ оставшихся зеков. Дипломной работой стало сотворение из имеющихся душ - приведений с дистанционным управлением.

Все в восторге. Ко мне тут же подбежало чудовище в генеральской форме с контрактом и поздравлениями не ниже, чем от президента и министров обороны и иностранных дел. Я рявкнул на этого вояку и его снесло ветром. Они до сих пор считают меня кем-то вроде мальчишки с грязной попой, которому можно приказать и расплатиться подзатыльниками. Я отказался от какой либо дальнейшей работы, заявив что я еще маленький. И меня оставили в покое. Похоже, что только пока ...

10.01.97

Рождество и новогодние праздники я провел с Баскетширами младшими. Мы слонялись по миру. Самым интересным стала двацатичетырех часовая новогодняя ночь. Поплясав на центральной площади Лондона, и послушав бой курантов, мы переносились в Нью-Йорк и вслух считали удары колокола. Потом Фриско, Гон-Конг, Бомбей, Новосибирск, Иерусалим, Москва, Берлин, Париж и везде мы появлялись в толпе, орали, поздравляли с Новым Годом и Рождеством, пили шампанское, считали вслух двенадцать часов и снова поздравляли, пили, плясали, горланили местные песни и веселились.

Между Рождеством и Новым Годом мы валялись на пляжах различных островов. Ради интереса пошарахались по курортам с мировыми именами. Но нашли их очень чопорными и скучными. Потому, что даже в Малазии не рекомендовано половозрелым детям голышом рассекать по общественным местам.

Очень весело было после Тихоокеанского барьерного рифа очутиться где-нибудь посреди пустыни Сахары и в чем мать родила клянчить у бедуинов водички помыться. В нас даже стрелять пытались. Джонни-бой словил две пули, чем потом очень гордился, и очень просил оставить шрамы. Он даже повесил пули на золотой цепочке себе на шею.

В разных местах нас называли шайтанами, чертями, злобными - ками, и вообще черте кем. Ребята самостоятельно научились творить иллюзии и многим другим фокусам. Поэтому появление в разгар зимы обнаженной девы с затуманенным взглядом, венком из полевых цветов и букетиком было сюрпризом только для дебильных берлинцев. А когда она стала кидать кроваво-красные розы, извлекаемые из воздуха к памятнику воину-освободителю, только полицаи решились прервать ее занятие. На улице минус 17, а она розовенькая, обворожительная и от нее снег тает. Полицаи так и не смогли к ней приблизится. То, понимаешь, поскользнется, то штаны упадут, то фуражка на нос съедет, какие-то неуклюжие в Берлине полицаи. Джессика цветы возложила и произнеся "Ауфидерзейн" нежным контральто с минуту растворялась в воздухе. Медленно и печально. Некоторые немцы плакали. Мне, то же понравилось. И как назло ни один фотоаппарат не сработал.

На Тебете нас торопливо осыпали цветами и поволокли на носилках в храм. Мы там даже проказить не стали. Благословили всех кого можно и печально растворились в огромной туше Будды или Шивы, я в них не разбираюсь.

Очень понравилось пугать одну знаменитую певицу. Джессика ее боготворила, но застав пьяной в хламину, загоняла ее по дому, доведя до колик. При этом хохочущий Джонни-бой постоянно донимал певичку просьбой о автографе. Говорят, тетка зареклась пить раз и навсегда.

Очень понравились террористы. Исламисты решили сделать подарок христьянам, и отправить к отцу небесному побольше европейцев. Один арабский смертник прочувствовано помолился вслух Аллаху и очень долго нажимал кнопочки на поясе настоящего шахида. Мы смеялись как дети, доведя араба до истерики. Он в нас и стрелял холостыми патронами, и слова обидные говорил на арабском, а окружающие только хохотали над ним. А уж кривой ножик он ронял с таким профессионализмом коверного клоуна, что ему даже монетки стали кидать. А когда он расплакался в свою замусоленную бороду, народ уже ржал в полный голос. Заплаканного араба увела стюардесса, пообещав, что в следующий раз у него точно получится. Я очень оценил его старания, и бусинка этой души заняла в моей коллекции достойное место.

Хорошо повеселились в Уссурийской тайге. Поймали трех тигров и опять таки нагишом, увешанные цветами катались по деревням. Собаки прятались по будкам, селяне палили из берданок и через одного крестились двумя перстами. Местному егерю подарили златоуствоский ножик отделанный золотом и тремя камушками. На лезвие красовались слова "За охрану природы". Мужик принародно зарекся пить и поклялся биться за каждого бурундучка на вверенном участке. Многие плакали от умиления. Ну а мы, по традиции, печально растворились в морозной дымке.

Апофеозом приключений стало катание на невидимой машине по дорогам Америки. Очень весело было, проносясь мимо полицейских бибикать им и махать ладошкой. Зрелище проносящихся в удобных позах еле одетых пьянющих подростков, парящих над землей, слышать вой двигателя и наблюдать зашкаливающий радар, не для нежных рассудков американских полицейских.

24.01.97