Остров в море наслаждений

– Как Евгения, незаконнорожденного ребенка своего покойного брата Бориса.

– Евгений… Точнее, Евгений Борисович, поскольку брата Галины звали Борисом.

– В завещании указан просто ребенок брата.

– И все?

– К сожалению, ни фамилии ребенка, ни точной даты рождения, ни даже имени матери покойная госпожа Ермолова не знала. Поэтому и в завещании не указала.

– И что? Несмотря на такие скудные сведения, тетя Галя завещала часть своего состояния этому Евгению?

– Совершенно верно. В настоящий момент по завещанию у нее есть двое наследников: дочь Наталья и племянник Евгений. Понимаете, к чему я веду?

Но никто не успел ему ответить.

– А я? – воскликнул Саша, причем теперь его голос звучал жалобно. – Как же я? Я ведь тоже ее родной племянник. Почему меня тетя Галя обошла в завещании?

– Видимо, насчет вас она придерживалась той позиции, что вам в жизни и так повезло. Вы имеете собственный бизнес, которым успешно руководите и который приносит вам хорошие плоды.

– И чего? – тупо произнес Саша. – Денег много не бывает. Получи я наследство, уж знал бы, куда его пристроить.

– Видимо, пообщавшись с вами лично, тетя Галя изменила свое мнение. А изменив мнение на ваш счет, захотела изменить и указания в отношении вас в своем завещании. Вот только этот ее поступок мог сильно не понравиться тем двум наследникам, которые были указаны в прежнем завещании.

– То есть мне? – произнесла Наташа. – Вы считаете, что я могла убить мать, чтобы не делиться с братом имуществом?

– А разве нет? У вас с матерью были очень напряженные отношения.

– Конечно, – кивнула головой Наташа. – А какие они должны были быть, если она сначала спихнула меня в интернат, а потом никогда не интересовалась моей жизнью? Только на восемнадцатилетие появилась, сказала, что дарит мне квартиру, которую получила от своего первого мужа – моего отца, и снова исчезла из моей жизни.

– Значит, она о вас все же заботилась.

– Да на фиг мне такая забота была нужна? Мне родительская любовь была нужна. Семья! А мать ни родственникам, никому вообще про меня не рассказывала. Ни сестре, ни брату. Словно бы меня и нет вовсе. Думаете, мне все это нравилось? Да я ее ненавидела, суку такую! – И Наташа для пущей наглядности произнесла по слогам: – Не-на-ви-де-ла! Ясно вам?

– И как мать объяснила свой поступок?

– Почему меня в интернат сдала? А очень просто. Голиков, мой папа, умер, когда мне всего полгодика было. А мама одна осталась. Но она всегда быстро соображала, вот и меня мгновенно в интернат определила, тогда еще временно, а сама принялась свою личную жизнь устраивать. Года не прошло, как ей этот Ермолов подвернулся. Мама быстренько его на себе женила, а про меня ни гугу. Может, и думала, что потом мужу признается в том, что у нее ребенок есть, а может, и не собиралась делать этого. Только Ермолов этот еще той скотиной оказался, даже свою родню знать не хотел. Узнай он, что у мамы есть ребенок от первого брака, мог с ней и развестись. Даже наверняка бы развелся. А мама этого очень боялась. Она в брак с Ермоловым слишком много сил вложила, чтобы все из-за меня мигом потерять.

– Это она вам сама так сказала?

– Да. Год назад, когда Ермолов умер, она сама ко мне приехала. Я сначала не хотела с ней разговаривать, но потом она сказала, что болеет, что ей денег на жизнь не хватает, ну, я и пожалела ее. Какая ни есть, а все-таки мать. Денег ей дала, велела ко мне перебираться. А она и скажи: лучше ты ко мне, дочка. И еще сказала, что у меня есть двоюродный брат – Сашка. И даже показала мне его, объяснила, где он живет и как его найти, посоветовала с ним познакомиться.

– Что ты и сделала, – сказал Сашка. – Сначала мужа своего ко мне прислала, якобы чтобы о внеплановой проверке предупредить. Потом сама появилась, подарками детей и Олю задаривать принялась. Постепенно и втерлись к нам в друзья. Да! Ловко же ты меня провела, сестренка!

– Я и правда хотела дружить с вами. В моем поведении не было фальши.

– Но почему ты мне сразу не сказала, что ты моя кузина?

– Мать сказала, что не надо этого пока делать.

– Почему?

– Этого она не объяснила.

Похоже, верная самой себе, тетя Галя и тут пыталась что-то намутить. Но Сашку интересовало другое.

– А про Евгения, второго своего племянника, она тебе что говорила?

– Только то, что уже сказал господин следователь. Мать сокрушалась, что, кроме имени этого Жени, и не знает ничего. Говорила, что при таком отце ребенок точно должен по кривой дорожке пойти. Ну, и хотела немного ему помочь, сказала, что хочет наследство между нами двумя разделить.

Потапкин немедленно обратился к Наташе:

– Значит, вы знали, что в завещании фигурируют двое?

– Получается, знала. Не точно, но о намерениях матери знала.

– А когда ваша матушка пригласила Сашу приехать к себе в гости с семьей, вы заподозрили, что она может захотеть и его внести в свое завещание?

– Ну, мелькнула у меня такая мыслишка, не скрою.

– И что вы решили предпринять?