Остров в море наслаждений

Оля в ответ медленно кивнула.

– Кто у тебя там? – подала голос тетя Валя, тоже заинтересовавшись.

Она шагнула к подругам и взглянула через плечо дочери на фотографию. В ту же минуту лицо ее побледнело, а рот приоткрылся, словно тетя Валя собиралась что-то сказать или крикнуть. Но вместо этого она стиснула челюсти, словно не желая, чтобы вырвался хотя бы один звук, и, взглянув на подруг почти что со страхом, поспешно отошла в дальний темный угол подвала.

Оля, за спиной которой происходило все это, ничего не заметила.

– Удивительное сходство, – произнесла она. – Только на этой фотографии этот человек выглядит куда старше, чем на моей.

– Так ведь и сама фотография посвежее, нежели та, что у тебя в бумажнике.

– Я сейчас. Подождите меня тут.

Оля быстро сбегала к себе и принесла вторую фотографию. Положив оба снимка перед собой, она принялась сличать их. Подруги стояли рядом и видели, что они угадали совершенно верно. Мужчина на фотографии из личного архива Оли и мужчина из альбома тети Гали были одним и тем же лицом.

Оля продолжала смотреть на фотографии, все больше и больше изумляясь.

– Где вы нашли снимок? – спросила она наконец у подруг.

– В альбоме тети Гали.

– Значит, она и этот мужчина были знакомы друг с другом?

– Ну, раз этот человек сфотографирован на фоне дома тети Гали, значит, он бывал тут, значит, он и тетя Галя были знакомы.

– Как странно, – покачала головой Оля. – Я никак не ожидала, что найду след своей фотографии именно в этом доме.

Повернувшись к своей матери, она предложила:

– Мама, посмотри, что нашли девочки.

Но тетя Валя лишь сварливо отозвалась:

– Что я там не видала? И вообще… я всегда говорила: надо тебе избавиться от этой фотки!

– Как ты можешь такое говорить, мама?! Особенно теперь, когда я нашла след человека, который может быть моим отцом!

– Совсем необязательно, что на фотке твой батя!

– Ну, хорошо, может быть, он мне и не родной отец… но он мог знать моего папу! Ведь его фотография была в медальоне у меня на шее!

– Надо было сжечь к чертям собачьим этот медальон! – воскликнула в сердцах тетя Валя.

– Я бы никогда вас не простила, поступи вы так.

– Это все отец! Это он настоял, что мы должны сохранить медальон для тебя. Что ты вырастешь и должна будешь узнать правду.

– И я ему за это очень благодарна. И тебе тоже, мама, что ты согласилась с папой.

Но тетя Валя словно бы не услышала слов дочери. Она впала в настоящее отчаяние, схватилась обеими руками за голову и громко закричала:

– Будь проклят тот день, когда мы вообще решились сказать тебе правду!

Вот только на Олю ее крик не произвел никакого впечатления. Оля не стала тоже кричать, она поступила иначе. Подошла к матери, обняла ее и тихо, ласково сказала:

– У вас просто не было другого выхода. Когда ни твоя, ни папина кровь мне не подошла, вам пришлось рассказать при мне о том, что вы сделали.

И так как подруги, ошеломленные услышанным, все это время лишь беззвучно переводили глаза с одной женщины на другую, но даже не пытались понять, что происходит, Оля сказала им сама:

– Да, девочки, пришло время вам признаться. На самом деле я не родная дочь своих родителей. Тетя Валя и дядя Сережа удочерили меня, когда я была еще совсем маленькая.

Тетя Валя снова схватилась за голову:

– Ой, дура-а-а! – протянула она, раскачиваясь на месте. – Ох, и глупая ты, Олька!

Ее крик эхом отозвался под гулкими сводами подвала.

– Говорила же тебе, молчать надо! Люди не поймут.

Кира молчала. А Леся в ответ лишь смогла поинтересоваться у Оли:

– А твой муж знает?..

И Оля, молча, отрицательно покачала головой в ответ. Она снова взяла в руки фотографию человека, которого считала своим отцом, и лицо ее озарилось какой-то совершенно особенной нежностью.

Глава 13

Теперь в подвале стало очень тихо. Так тихо, что было даже слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Первой решилась нарушить тишину Леся.

На правах родственницы она обратилась к Оле и тете Вале, замершей неподалеку:

– Вы должны рассказать нам всю правду.

– А чего тут рассказывать? – отозвалась тетя Валя со вздохом. – Моя дурында все вам сама уже выложила. Не родная она нам с Сережей дочь, вот что.

– Значит, вы удочерили Олю?

– Угу.

– И когда Оля об этом узнала?

– Сережа ей сказал, когда она подросла и проявилась в ней эта страсть к бродяжничеству. Он ее предостеречь хотел. Мы-то с ним очень добропорядочные, а вот родные Олины родители, похоже, таковыми не являлись.

– А фотография…

– Ну, и фотографию тогда же ей показал. Эта фотография была единственной вещью, если можно так сказать, из Олиного прошлого. Девочка в нее так вцепилась, что у нас прямо слезы на глазах навернулись.

Леся с изумлением смотрела на тетку. Вот уж никогда бы не подумала, что за простоватой внешностью тети Вали и ее мужа кипят такие нешуточные страсти.

– Значит, вы с дядей Сережей удочерили Олю, – уточнила она, – и никогда и никому из наших родственников об этом не рассказали?