Остров в море наслаждений

Хорошо еще, что телефон Оли – дорогая современная игрушка – явно был вместе с ней. Когда она купалась в море, он, естественно, оставался на берегу. Наверное, Оле пришлось не спускать глаз со своих вещей. Такое купание вряд ли могло доставить ей истинное удовольствие. Может, поэтому она и не стала задерживаться на пляже? Но куда она пошла без денег?

– А ее кредитка? – спохватилась Кира. – Может быть, она взяла пластиковую карту?

Маленький кусочек пластика в наше время обрел поистине огромное могущество. В нем может скрываться и ужин в ресторане, и поездка на автомобиле, и даже сам автомобиль при условии, что вы являетесь счастливым обладателем карты, имеющей цвет одного из драгоценных металлов.

У Оли была скромная серебряная карточка, куда муж ежемесячно переводил определенную сумму денег, чтобы Оля могла тратить на детей и хозяйство, ни в чем себе не отказывая в пределах ограниченного лимита. И вот эта самая карточка сейчас лежала у нее в портмоне.

– Значит, и денег она с собой тоже не взяла, – пробормотала Леся.

– Ну, раз без денег ушла, скоро вернется.

Но Кира напрасно пыталась изобразить беспечность. В ее душе тоже потихоньку просыпалась тревога. Куда могла деться Оля без денег и документов? В шлепанцах и крохотной маечке? Сегодня на улице совсем не так жарко, как было вчера. Подруги нарядились в бриджи и кофточки выбрали с рукавами. Так каково же приходится полуголой Оле, когда температура на улице упала?

– Ни работающего телефона, ни денег, ни документов. Где же она?

В голосе Киры слышалась откровенная паника. А паника – это штука заразная. И Леся, чтобы не допустить заражения, поспешно наклонилась над все еще рассыпанными на покрывале Олиными вещами и стала собирать и аккуратно складывать их обратно в сумку. Закрывая портмоне, Леся неожиданно замерла. Рядом с фотографиями дочерей Оли она увидела фотографию отнюдь не Саши, как можно было бы ожидать, и даже не тети Вали или дяди Сережи, а какого-то совсем незнакомого мужчины.

– Кто это?

– Где?

– Вот тут. Мужик какой-то.

Кира тоже взглянула и пожала плечами:

– И что?

– По идее, рядом с фотографиями детей должна быть фотография мужа.

Но фотографии Саши в портмоне не было – Оля не стремилась постоянно вспоминать о своем супруге. Зато имелась фотография светловолосого и довольно симпатичного мужчины, чьи черты отдаленно напоминали Олины.

– Кто это такой?

Кира задумчиво разглядывала фотографию, пока Леся складывала назад вещи Оли.

– Да какая разница? Фотографии этой уже двести лет.

Ну, двести или не двести, но она была и впрямь не первой свежести. Это был черно-белый снимок, какие в советские годы налепляли на разного вида служебные удостоверения, пропуска и тому подобные вещи. Бумага уже изрядно пожелтела, в одном месте фотография была надорвана, один уголок начисто отсутствовал, а на носу неизвестного подругам мужчины красовалось пятнышко, явно оставленное мухой. Но как бы ни выглядела эта фотография, Оля ею явно очень дорожила, раз таскала с собой вместе с фотографиями детей.

– Наверное, дядя или дедушка, – сказала Леся.

– На дядю Сережу явно не тянет.

Даже помолодей дядя Сережа лет на тридцать-сорок и сбрось с себя опять же тридцать-сорок килограммов, он все равно не мог быть тем молодым человеком, чья фотография была так дорога Оле, чтобы носить ее постоянно с собой.

– И рожа какая-то уголовная, – пробормотала Кира.

– Да что ты вцепилась в эту старую фотку! – с раздражением произнесла в ответ Леся. – Она не поможет нам найти Олю. Дай сюда, я все уберу.

Кира послушно протянула руку.

Леся вложила фотографию на место, убрала портмоне в сумку, выпрямилась и объявила с деланым безразличием:

– Вот увидишь, к вечеру она обязательно объявится.

– А если нет?

– Ее паспорт тут, без него она не смогла бы зарегистрироваться ни в одном из пансионатов. Максимум, что у нее могло получиться, – это снять угол у кого-нибудь из частников.

– Ты бы пустила к себе в дом полуголую девицу, у которой из вещей одни лишь пляжные шлепанцы, без денег и документов?

– Я… Наверное, нет. Хотя если она придумала бы какую-нибудь жалостливую историю, то могла и пожалеть, и пустить.

Что же, мир не без добрых людей. Могло повезти и Оле, встретить именно таких самаритян, которые приютили девушку без всяких документов.

И все же подруги не могли не испытывать чувства тревоги. Во внезапном исчезновении Оли было что-то неправильное. И даже то, что ее собственный муж не считал нужным особенно волноваться, подруг не успокаивало. В голову им лезли мысли одна страшнее другой. Оля могла исчезнуть вовсе не сама по себе, она могла исчезнуть вопреки собственному желанию. Олю могли похитить, могли изнасиловать, ее могли даже убить! Но об этих вариантах развития событий почему-то все предпочитали молчать.

– Ты же слышала, Оля много раз так поступала, – сказала Кира, чтобы поддержать прежде всего в самой себе бодрость духа. – Она обязательно вернется, как возвращалась всегда!