Остров в наследство

Расшалившееся море небрежно хлопнуло ладонью, и увесистая горсть брызг пополам с пеной влетела прямо в открытый рот. Яшка «схватил огурца», а когда закончил отплевываться, то ощутил странную тишину, наступившую как-то вдруг. Он вскинул голову, отбросив с лица мокрую прядь волос и с изумлением, граничащим с ужасом, увидел темно-серую плотную стену воды. Она стояла почти вертикально… и, если бы стояла… Она двигалась прямо на него.

«Все, – подумал Яшка, – раздавит. Кранты».

Глава 1

…Возвращение к жизни оказалось мучительным. Первым ощущением была жара и нестерпимая жажда. Пить хотелось больше, чем жить. Яшка попытался шевельнуть губами и почувствовал резкую боль и соленый привкус крови.

Он лежал на чем-то твердом. И, похоже, был не один. Гул в ушах определился как негромкие голоса, но смысл их почему-то оставался темным. Яша прислушался.

– Is he an English man? Hey, Guy, who are you? What is your name?[1]

– Look at his hands! It’s could be only sailors hands.[2]

Яшка попытался приоткрыть глаза. Это почему-то было очень трудно, и, спустя мгновение, он сообразил: веки слиплись от соли и пота. Непереносимо яркий солнечный свет хлестнул по глазам как плеть. Яша зажмурился и попытался отвернуть голову.

– His clothes loоk very strangely… No, he is not an English man – loоk, he has come to himself. He has opened his eyes…[3]

Яша наконец-то сообразил, что не так. Голоса вокруг звучали по-английски. Что случилось? Последнее воспоминание – удар большой волны. Его смыло за борт. Вероятно, Макс и Юлька не смогли его втащить назад… его сразу отнесло на несколько метров от лодки… А что потом? Ребята живы? Наверное, да, ведь жив же он. Неужели его подобрали какие-то иностранные туристы? На чем он лежит? Земля? Не похоже. Покачивание было слабым, но отчетливым. Лодка? Нет, скорее яхта.

Он попытался приподняться. Чьи-то руки подхватили его, подняли и поддержали. Перед глазами все плыло. Голова кружилась. Яшка неосторожно наклонился вперед и его стошнило на собственные ноги. Он стыдливо покраснел. Но на стоявших вокруг мужчин это не произвело никакого впечатления, как будто так и надо.

– На вот, прополощи рот, – по-английски сказал высоченный, коренастый мужчина и протянул ему небольшую стеклянную емкость.

Он был средних лет, но носил ультрамолодежную прическу – хвост на одну сторону – и одевался соответственно: жилет из натуральной кожи, правда, малость грубовато пошитый, и штаны из парусины. В левом ухе покачивалась серьга с крупной грушевидной жемчужиной. Хиппи? Или, может, рок-музыкант?

Яшка глотнул и едва не умер. Жидкость в бутылке была, судя по ощущениям, разогретым асфальтом. Его стошнило во второй раз. Участливые руки резко, но не сильно похлопали по спине и щекам, и в голове немного прояснилось. Он обратил внимание на сосуд, который держал в руках, и едва снова не лишился сознания. Это была не бутылка, а бутыль. Толстая, непривычной формы, очень тяжелая, из темного стекла. Без этикетки. Но, судя по одному глотку, это был настоящий, крепчайший ром не менее чем пятидесятилетней выдержки. А то и большей.

Пожалуй, если и музыкант, то рок-звезда. Такой напиток, навскидку, стоил несколько штук баксов.

Яшка посмотрел на участливого иностранца более внимательно, но, черт, знакомых по постерам, не обнаружил.

– Как тебя зовут, парень? – повторил рокер. По-английски.

– Яша… Э-э… – в голове как будто щелкнула пружина, он быстро перевел свое имя, а фамилию Рикович тут же решил обрезать. – Джеймс… Джеймс Рик.

– Ты моряк?

– Я… Нет, я не моряк. Я студент, – старательно подбирая английские слова, ответил он, – мы просто немного ходили с друзьями и на моторе, и под парусом.

Мужчина склонил голову, прислушиваясь. На его широком, грубоватом лице явно обозначилось недоумение. Яшка подумал, что, наверное, плохо перевел фразу на английский язык, с которым у него отношения были сложные. То же, видимо, решил и пожилой рокер.

– Ты не англичанин. И не испанец. Тогда кто? Веруешь ли ты в Господа?

Яшка опешил. Но сориентировался быстро. Похоже, правду говорили по телевизору, что вся Америка на вопросе веры по фазе двинулась.

– Я верующий, – сказал Яшка и на всякий случай перекрестился. Хотя признаться честно осенил себя по православному. По-другому он и не умел…

Мужчина одобрительно кивнул, наклонился, и на мгновение Яшке открылось то, что до этого прятала широкая грудь незнакомца: высокий деревянный борт и, провалиться на месте, самую настоящую музейную пушку на лафете. Заметил он и то, что до сих пор ускользало от его внимания – старинную саблю за поясом «музыканта» и пару пистолетов… вернее, пистолей. С длинными стволами и темными от времени гладкими деревянными ручками.

– Вы кино снимаете? – догадался Яшка и широко улыбнулся. – Голливуд? Колламбия-Пикчерс? Йес?

– Парень, я не понимаю тебя, – негромко проговорил мужчина, – ты странно одет. Ты говоришь странные слова. Ты христианин, но крест кладешь не по-нашему. Из какой ты страны?

– Да местный я. Русский. Россия.

– Россия, – едва не по слогам повторил тот. Сморщил лоб.