Остров в наследство

– Мне ведь все равно нужна эта карта, – проговорила она, глядя в сторону, – эта или похожая. Я намерена встретиться с Волком. Он – моя единственная надежда. И если вы откажетесь мне помочь, я эту карту, пожалуй, украду. Мне, в общем-то, все равно, есть этот клад в природе или нет. Мои друзья стоят дороже. Так что вы уж лучше подумайте, что тут можно сделать.

И вот тут Джеймс Рик расхохотался. Он смеялся долго, от души, так, что на глазах выступили слезы. Отсмеявшись, Рик смахнул их рукой. Подошел к девушке. Осторожно повернул ее к свету. Он рассматривал ее тонкое, овальное лицо так, словно видел впервые.

– Что с вами? – спросила девушка.

– Ничего, – ответил он, – просто за последние десять лет меня первый раз так развеселили. Пожалуй, я вам за это благодарен. Так что, – он сощурился, пряча смех, – хотите вы ее увидеть?

– Шутите? – мрачно спросила Ирис.

– Ничуть. Подойдите сюда, – Рик шагнул к столу, подвинул свечу, порылся в сундучке и развернул перед ее глазами старый, порядком потрепанный кусок пергамента с очень мелкой картой, испещренной испанскими словами и множеством непонятных значков.

– И это стоит три миллиона? – недоверчиво спросила девушка.

– Так говорят пиратские легенды, – ответил Рик, – Как видите, это шифр. Ключа к нему у меня пока нет. Может быть, его вообще нет.

Неожиданно Ирис почувствовала легкое головокружение. Клад. Настоящий пиратский клад. Как в романе! «Пятнадцать человек на Сундук Мертвеца…» А если вдруг… Она! Сама! Его найдет! И утрет нос всем этим «настоящим мужчинам», которые уверены, что женщина годится только чтобы приседать в реверансе да родить наследника своему повелителю. Повелители! Ха!

Прошло довольно много времени, прежде чем она оторвалась от карты. Очарование таинственных значков было едва преодолимым. Капитан, похоже, решил быть джентльменом до конца и проводить ее по темному коридору до каюты. У порога он остановился и с улыбкой пожелал спокойной ночи. Дверь закрылась… и вдруг Ирис услышала странный лязг. Она подбежала, прислушалась. Толкнулась наружу. Дверь не отпиралась. Истинный джентльмен, великодушный пират Джеймс Рик запер ее снаружи.

Негодяй! Но это, пожалуй, развязывало ей руки. Теперь ее не будет мучить совесть за то, что она собирается сделать. Ирис не из праздного любопытства так долго разглядывала пергамент, и на память никогда не жаловалась. Да и было бы что запоминать! Небольшой остров. С востока – скалы. Две бухты, одна – довольно коварна, похоже, непроходима для кораблей с крупным водоизмещением. Одна река. Запомнить испанские названия было еще проще: бухта Святой Марии, бухта Святой Гуаделупе, мыс Святой Иоанны – проще простого! Пергаменты в каюте имелись, в том числе и старые, много раз смытые. Тушь тоже найдется. Правда, карта пестрела различными значками. Их было так много, что Ирис не успела их даже рассмотреть, не то, что запомнить точное расположение. Но это как раз было совершенно неважно. Ведь что сказал Рик: ключа к шифру ни у кого нет. А значит, уличить ее в обмане будет некому.

Посмотрим, господа, кто кого?

Глава 7

Единственным, что чувствовал молодой человек, была боль. Она была сильной, острой, постоянной. Сначала он вместе с болью избитого тела ощущал боль униженной души, но потом эта боль ушла, и осталась только та, настоящая. Его ломали жестко. Хрупкое тело юноши еще никогда не испытывало ничего даже отдаленно похожего на эти побои. И каждый раз, очнувшись после очередного разговора с доном Родриго де Вальдоро и его «управляющим» Хосе Мартинесом, граф Эльсвик видел склонившееся над ним встревоженное лицо Мэри. Он отворачивался. С какой бы радостью увидел он другое лицо – тонкое, с прекрасными серыми глазами. Лицо Ирис Нортон, своей нареченной невесты. С горечью он признавал, что, рассказывая о Карибах, девушка ничуть не преувеличивала. Сейчас он уже не мог вспомнить всех подробностей своего пленения, но то, как спокойно и гордо она приняла свою участь, он помнил. И клялся себе, что не забудет до смертного часа. Граф Эльсвик не строил иллюзий. Он понимал, что смертный час уже близок и спасти его может только чудо. К сожалению, думал граф, чудес не бывает. А меж тем чудо было уже рядом.

* * *