Остров в наследство

Сонные жители в суматохе вываливались из своих домов, пытаясь сообразить, в чем дело, и тут же попадали в руки пиратов. Но приказ Рика был суров: мирное население не трогать. Ослушавшиеся будут повешены на реях «Сарагосы». С отрядом народной милиции, что вышел в одном из переулков навстречу «береговым братьям», справились легко. В течение каких-нибудь тридцати минут в городке сменилась власть. Сантьяго-де-лос-Кавалерос перешел в руки пиратов, почти без потерь с их стороны.

Но оставался форт, где храбрый дон Энрике пытался сопротивляться. Высадив пиратов на берег, «Фортуна» и «Альбатрос» взяли обратный курс и появились в проливе как раз тогда, когда защитники форта думали, что жестокая судьба уже исчерпала свои сюрпризы. И, услышав выстрелы, верный знак того, что Дэнни пошел на штурм, дружно накрыли огрызающийся форт двумя мощными залпами.

Разбив ворота форта, корсары бросились на приступ с тем неистовым мужеством, в котором испанцы видели одержимость, из-за которого на берегах Мэйна их называли «демоны». Ночь скрывала их от мушкетеров, без толку паливших в темноту.

Дон Энрике и все уцелевшие после залпа солдаты, прижавшись к стене квадратом, отчаянно отбивались от наседавших врагов. Однако не родились еще такие солдаты, которые смогли бы сдержать натиск «береговых братьев», особенно, если их вел Дэнни Расвен. В чаду, среди горящих стен, он был и вправду похож на демона. Оборванный, черный от копоти, залитый кровью врагов и друзей, он яростно рубил и колол, перешагивая через упавшие тела, расчищая дорогу своим людям и упорно пробиваясь вперед, ни на минуту не теряя из виду дона Энрике, окруженного плотным кольцом офицеров. Он еще успел подумать, что, наверно, испанец был стоящим командиром, раз его люди до последнего прикрывали его собой…

Дэнни не заметил, как остался с седым испанцем один на один. Они посмотрели в глаза друг другу. Оба валились с ног от усталости, оба были легко ранены, оба прекрасно владели оружием. И оба знали, на чьей стороне будет победа. За штурманом «Фортуны» стояли отчаянные «береговые братья». За доном Энрике была только полуразрушенная стена. Испанец, тяжело дыша, опустил оружие.

– Сеньор, вы сдаетесь? – выговорил Дэнни против желания уважительно.

Идальго не ответил. Без проклятий и без молитвы, не спеша и не медля, он повернул свой эспадрон и ринулся на нее узкой грудью. Никто не успел его остановить. Да никто и не пытался. Среди людей Дэнни не было трусов и им достало благородства оценить мужество врага, принять его выбор и не слишком печалиться об утраченном выкупе.

По команде Дэнни пираты еще раз зарядили мушкеты и выстрелили в воздух. Они были довольны, что сделали это. По самим «береговым братьям», они знали это, вряд ли когда-нибудь прозвучит последний салют. Для остальных корсаров это прозвучало, как сигнал, что форт взят. С флейта ответили двойным залпом. Харди дал знать, что город в их руках.

* * *

Большой дом с белыми колоннами и широкой парадной лестницей вдыхал вечернюю прохладу через открытые окна. Он очень уютно расположился в глубине ухоженного сада. Цвели азалии, пели птицы, над аллеями стоял одуряющий аромат. В этом райском уголке, созданном для жизни и наслаждения, висел устойчивый дух тихой паники. В темном саду, где вечерами так любила гулять донна Пилар де Медина, сейчас расположились весьма живописные личности. Сквозь листву просвечивали синие рубахи и яркие, цветные платки. У нынешних обитателей дома и сада были твердые, широкие ладони, загорелые лица, а на поясах болталось по такому внушительному арсеналу холодного и огнестрельного оружия, какой сделал бы честь коллекции его превосходительства губернатора. Гарнизон города Сантьяго-де-лос-Кавалерос, вернее, того, что от него осталось, был связан и заперт в церкви. Жители же поспешили сами запереться в своих домах, шепча молитвы и истово крестясь. Сам губернатор сидел в глубоком кресле и грыз ногти. Больше он ничего сделать не мог. Вторые сутки городок, принадлежавший испанской Эспаньоле и находившийся на полуострове, образуемом рукой Яке, был в руках «берегового братства».

Дверь отворилась. Широким, легким шагом в комнату вошел человек среднего роста, русоволосый, одетый так просто, словно был матросом, а не «адмиралом» пиратского флота. В сравнении с фиолетовым камзолом дона Руиса де Медина, расшитым золотым позументом, его простая белая рубаха смотрелась невзрачно. Но между людьми контраст был еще разительнее. Насколько бледен и растерян был дон Руис, настолько спокоен был Джеймс Рик. Он окинул губернатора острым, внимательным взглядом и едва заметно поморщился.

– Итак, дон Руис, я вижу, что двенадцать часов, которые я вам дал на размышления, прошли впустую.