Остров в огне

Другие дикие и домашние пчелы похожи на европейских, только значительно крупнее и опаснее — у них более болезненный укус.

В свое время французские переселенцы занялись усовершенствованием примитивных местных ульев, сделав их такими же, как и во Франции. Новая форма оказалась очень подходящей для здешнего климата, где неделями идут проливные дожди.

В поместье, захваченном отрядами Масео, как уже упоминалось, была великолепная пасека, на нее и обратил внимание Мариус.

Когда вдали показались войска противника, храбрый провансалец ненадолго покинул орудие, ставшее благодаря ему столь опасным для испанцев. Вместе с солдатами, — а их было человек сорок, — он занялся какой-то странной работой, вроде не имевшей отношения к военным действиям.

Стояла невыносимая жара, и пчелы, спрятавшись в ульях, отдыхали. Мариус и его помощники быстро заткнули пучками соломы, сухой травы и землей отверстия, через которые пчелы влетали и вылетали. Поливая солдат руганью на всех возможных языках и наречиях, Мариус подгонял их, и те беспрекословно подчинялись всеобщему любимцу. Вскоре они заделали летки[79] у всех трех-четырех сотен находившихся в саду ульев.

— Теперь, — сказал Мариус, — нужно перенести эти дачки и шалашики на другую сторону.

Видя, что его не понимают, провансалец схватил один из ульев, приподнял и помчался с ним к окопу, где уже залегли стрелки.

— Ну, давайте! — крикнул он мамбисес, с удивлением смотревших на него. — Делайте как я, черти проклятые… Чего пораскрывали рты?

Матрос схватил еще один улей и жестами призвал солдат последовать его примеру. Наконец кубинцы сообразили и стали переносить ульи, хотя и не догадывались о смысле этой по меньшей мере странной операции.

Наблюдавших за происходящим Фрикет и Долорес тоже разбирало любопытство.

— Эй! Мариус, что вы там делаете? — спросила француженка.

— Мадемуазель, если я скажу, вы лишите себя такого удовольствия! Подождите, сейчас лопнете от хохота. Это я придумал одну штуку… Веселья будет! Ну помрете от смеха!

— Как хотите, Мариус. Значит, предстоит развлечение? Что-то не верится. Вроде не та обстановка.

— Не теряйте надежды, мадемуазель!

Испанские войска быстро приближались. Снаряды падали все чаще. В воздух поднимались столбы пыли вперемешку с камнями и кусками железа. Пули со свистом срезали ветви деревьев, продырявливали деревянные степы, сбивали дранку с крыш.

Мариус с помощниками носились как бегуны. Не обращая внимания на снаряды, они переносили ульи и ставили в ряд на дно окопа.

К дому, где разместились девушки, подъехал всадник, который, отдав честь, вручил каждой по винтовке и несколько обойм.

— От полковника Карлоса, — сказал он и, вскочив в седло, исчез.

— Милый Карлос, — прошептала Долорес. — Не забыл о нас. А ведь женщина, дай ей в руки оружие, будет не хуже мужчины сражаться за свободную Кубу…

Как опытный боец, она пощелкала затвором, проверила, заряжена ли винтовка, и положила ее рядом на стол. Фрикет, с удивительной ловкостью проделав то же самое, заявила:

— Я, наверное, лучше умею накладывать повязки и лигатуру[80], чем стрелять. Но нужно защищаться, и мы будем делать это, дорогая Долорес.

— Никогда не сомневалась в вашей храбрости.

А в это время Мариус и солдаты, все в поту, завершали таинственную работу. На каждый улей они напялили свою шляпу и полотняную куртку. Довольный устроенным маскарадом, Мариус расхохотался:

— Ну чем не мамбисес, эти ульи?.. Голову даю на отсечение, настоящие солдаты отважного Масео! Эй, смотрите, испанцы-то зашевелились… Ничего, сейчас я им покажу, где раки зимуют!..

Для выполнения загадочного плана Мариусу нужно было еще кое-что сделать. Впереди над самой землей среди буйных трав саванны виднелось несколько рядов проволоки, она преграждала путь атакующим. Провансалец взял у одного из разведчиков большие стальные ножницы, какими пользуются для разрезания телеграфных проводов и проволочных заграждений, выбежал из окопа, ловко перекусил натянутую стальную, в колючках, нить и вернулся к орудию.

Все терялись в догадках. Совсем непонятен был последний поступок. Зачем Мариус открывал проход противнику? Зачем он решил убрать заграждения? Ведь теперь в лагерь могли прорваться не только пехотинцы, но и кавалеристы!

Впрочем, обсуждать и обдумывать происходившее не осталось времени. Испанские солдаты с дикими криками налетели на укрепления повстанцев. Только тогда мамбисес открыли огонь. Они не палили почем зря, тщательно прицеливаясь — каждый выстрел нес с собою смерть. Повстанцы оборонялись без лишнего шума, но не менее энергично, чем наступающие враги.

В бой вступили динамитные пушки. Раздался взрыв. Ряды атакующих на миг распались. Но командиры криками вновь погнали их вперед. «Мамбисес стреляют из страшных орудий, созданных гением американцев! Ну и что ж, пушки нужно во что бы то ни стало захватить!»

Полковник Агилар-и-Вега добивался разрешения бросить на прорыв своих конных волонтеров. Он клялся захватить артиллерийские орудия.