Остров Вальгалла

Экспертная бригада, прибывшая на отдельном микроавтобусе, чуть не до крыши заваленном какими-то приборами и чемоданчиками, долго работала в кабинете, тщательно все осматривала, снимала отпечатки пальцев со всего, с чего можно было снять. И только после того, как тело подполковника Вальцеферова, накрытое простыней, уложили на носилки и отнесли в машину, чтобы отправить на экспертизу, руководитель следственной бригады объявил, что начинаются предварительные допросы всех, кто в момент совершения преступления находился на территории школы «Вальгалла». Первыми, естественно, по одному допрашивали президента и преподавателей с бухгалтершей, а когда эти допросы были завершены, руководитель следственной бригады разделил своих подчиненных на четыре группы, чтобы сократить время, и в четырех разных комнатах начали одновременно проводить допросы курсантов.

Полковник и подполковник ОМОНа, что приехали с опозданием, на допросах преподавателей сидели вместе со следователями, а на допросы курсантов просто не пошли, закрывшись вместе с Максимычем в его кабинете. Майоры Базука и Счастливый остались в коридоре, но от общей группы отделились, заняв место у окна.

Стас попал в ту группу курсантов, которых допрашивали в кабинете, расположенном в конце коридора, и нечаянно оказался рядом с двумя майорами, молча сидящими на подоконнике.

– Карандаш, товарищ майор, тот самый, из кабинета? – спросил Станислав Счастливого, отчего-то вспотевшего, хотя жары в этот день сильной не было.

Майор с сумрачным видом кивнул:

– Тот самый…

– Как корабль назовут, так он и поплывет, – заметил стоящий рядом Вадим. – Назвали карандаш оружием, он и стал оружием.

Тон был многозначительным, но точно понять, что хотел сказать этим Вадим, было сложно.

– Это ты меня так хитро обвиняешь? – спросил Счастливый, протирая платком лысину. Глаза его при этом остекленели, а рука с носовым платком напряглась. И вообще сказано это было зло и с вызовом, и старшему лейтенанту вдруг показалось, что майор готов ударить Вадима. И он словно бы нечаянно оказался между ними и тут же постарался перевести разговор на другие рельсы.

– А омоновцы-то зачем приехали? Эти, полковник с подполковником… Они что, тоже следствие ведут? Собственное? Вроде бы не их функция…

– Подполковник Вальцеферов находится на службе. То есть не здесь на службе, а вообще… – снизошел до ответа Счастливый. – Здесь у нас все, кроме Базуки, омоновцы, настоящие и бывшие. Максимыч тоже раньше в ОМОНе служил. Перед пенсией перевелся во вневедомственную охрану по состоянию здоровья.

– СОБР ничем ОМОНу не уступает, – зачем-то нашел нужным похвалить себя майор Базука. Похвальба эта казалась сказанной совсем не к месту. – А кое в чем – ты знаешь, о чем я говорю, и превосходит…

– Отдельные личности кое в чем превосходят отдельных личностей, – Счастливый согласился только с такой формулировкой. – Но это частности.

– Пусть так, – слегка самодовольно сказал Базука. – Мы люди почти интеллигентные и на личности переходить не будем.

Два майора говорили о своем, слегка посмеиваясь, считая, что никто из собравшихся здесь курсантов их не понимает, но Ратилов между тем сразу понял, что речь в данном случае идет о гипнотических способностях майора Базуки, которые он и не стремился особо скрывать от неспециалистов – а встретить среди курсантов специалиста в психотерапии было скорее всего невозможно. Но в отличие от других курсантов Станислав уловил попытку влияния скрытым гипнозом на аудиторию, да и Макиавелли предупреждал, что, возможно, курсантов жестко кодируют. Такого кодирования пока заметно не было, но кодировать всех, и это было понятно, вовсе ни к чему. Большая часть будет отсеяна как непригодная к использованию. Вопрос в том, что это за использование. И это предстояло выяснить именно Ратилову. А кодированию будут подвергаться только те, кого планируют в дальнейшем использовать. Значит, будет попытка и самого Станислава подвергнуть кодированию. И важно будет организовать внутреннее сопротивление, но организовать его следует так, чтобы сам майор Базука ничего не заметил и считал бы свою работу успешной.

Одним из первых вызвали на допрос Александра. Вадим стоял рядом с Ратиловым, и Станиславу показалось, что Вадим отчего-то волнуется. Делать выводы, отчего именно беспокоится мужчина, он не спешил, хотя присматриваться не переставал, как, впрочем, и два майора, которые стояли рядом с группой и внимательно посматривали на каждого выходящего, проверяя его реакцию.

Ратилов наблюдать за всеми не хотел, но за Вадимом с Александром все же присматривал, памятуя общий их разговор в перерыве между лекциями и то, что Александр чуть было не опоздал на лекцию. Времени, чтобы нанести Вальцеферову короткий удар карандашом в глаз, у него как раз хватило бы.