Остров Вальгалла

– Можно, я первым прыгну? – предложил Ратилов. – Страховка, как вы говорите, за ноги. Могу даже красивой ласточкой полететь. Я в детстве два года ходил в спортивную школу по прыжкам в воду, кое-что еще помню.

Александр отступил в сторону, предоставляя возможность спецназовцу.

– Давай, если не боишься.

Два охранника сразу принялись готовить Станислава к прыжку. Прямо поверх джинсов надели на ноги предохранительные приспособления, похожие на гетры, – это чтобы веревочная петля не ободрала ноги под весом тела. Потом и сами петли надели и затянули. Веревка со страховкой цеплялась крепким стальным карабином. Со связанными так ногами подойти к краю было нелегко, потому что соединение между петлями было не более полутора десятков сантиметров, и шаги получались короткими. Ратилов подошел к краю, выглянул и только после этого посмотрел через плечо. Страховочная веревка уже была переброшена через блок, свободный конец стравлен на барабан.

– Готов? – с усмешкой спросил Максимыч.

– Готов.

– Пошел!

Станислав подогнул обе ноги, легко оттолкнулся и разбросил в стороны руки, чтобы полет смотрелся красиво. Он летел действительно, как ласточка, стремительно и легко, но траектория поступательного движения быстро погасилась ускорением свободного падения, и тело понесло к земле вниз головой. Старший лейтенант даже не успел испугаться, таким стремительным было это падение. Но в какой-то момент почувствовал легкий рывок, и его понесло куда-то в сторону и даже стало поднимать над землей, потом, после короткого зависания, снова началось падение, но теперь уже плавное и так же плавно перешедшее в новый подъем. И так несколько раз, пока не показалось, что он может коснуться земли руками. Станислав протянул руки, и его слегка ухватили за предплечья два охранника, страхующие внизу. Но они не стали удерживать, а только притормозили движение, сокращая амплитуду раскачивания. И еще дважды точно таким же образом притормаживали, прежде чем остановить. Потом остановили, веревку стравили сильнее, приняли старшего лейтенанта на руки, помогая встать, и тут же освободили ноги от пут. И только в это мгновение грудь наполнилась восторгом. Это было совсем другое ощущение, отличное от ощущения полета под куполом парашюта. И даже в затяжном прыжке – а Ратилов трижды в своей практике совершал затяжные прыжки – ощущение было не такое. Близкое, но не такое. Там было напряженное ожидание момента раскрытия купола. Здесь человек знал, что купол не раскроется, а что будет, он не знал. Восторг был таким, что грудь просто разрывалась от него, хотелось подпрыгнуть и победно вскинуть руки кверху. Но Станислав не привык демонстрировать свои эмоции. Он только посмотрел на крышу, с которой выглядывали полковник Самохвалов и Александр Усольцев, решившийся все-таки подойти к самому краю и посмотреть, как завершит прыжок Ратилов, и показал им зажатый кулак с поднятым вверх большим пальцем. Дал оценку своим ощущениям.

Охранники наверху уже поднимали страховочную веревку вместе с петлями, надеваемыми на ноги, чтобы дать возможность прыгнуть следующему.

Станислав подошел к Счастливому.

– Как ощущения? – спросил майор.

– Нормально. – Ответ был спокойный и восторга не отражал.

– Рад за тебя. Я так и думал, что ты первым прыгнешь. Все-таки у тебя хорошая подготовка.

– Да, нас хорошо обучали, – согласился старший лейтенант. – А вот у вас очевидный пробел в учебном процессе.

– В самом деле? Выкладывай… Мы готовы исправляться.

– Если бы был на краю крыши парапет, все могли бы смотреть, как летит первый. И остальным было бы проще решиться.

– А нам этого и не нужно. Мы специально убрали парапет, чтобы никто не смотрел. Если все будут смотреть, они перестанут бояться. А мы добиваемся того, чтобы курсанты перешагнули через свой страх. Это главное, что они должны извлечь из урока.

– Если с такой точки зрения рассматривать, я беру свои слова обратно. Только не слишком ли жестоко?

– Это жестко, но не жестоко. Жизнь у нас пошла жесткая. Приходится людям жесткость прививать. Без этого они не выживут. Пора уже не вторую щеку подставлять, а бить по полной программе. А что касается условий, то мы сразу предупреждали, что в игры играть ни с кем не собираемся. И каждый был готов к таким занятиям. Если кому-то кажется, что мы перебарщиваем, пусть уходит. Тебе, спецназовец, так кажется?

Наверное, майор был прав. Хотя даже для наблюдающего приземление сам прыжок может показаться страшным. А уж для того, кто не видит, это вообще прыжок в неизвестность. А неизвестность всегда страшнее всего.

– Если мне покажется, я уйду. Но все-таки вместе с миллионом. Пока у меня нет другой возможности заработать такую сумму. Будьте к этому готовы.

– Буду за тебя только рад. Если получишь первый миллион, может быть, Максимыч даст тебе возможность заработать второй. К этому тоже будь готов. Если мне память не изменяет, тебе нужно два…

– Два, – подтвердил Станислав.