Остров великанов

На каменном потрескавшемся полу поблескивали старинные сабли, канделябры, серебряные кубки с гербами, хранящиеся, возможно, еще со времени Людвига.

Через искусно скрытую в каменной стене дверцу баронесса провела доктора дальше, в сводчатую, с мозаичным паркетом комнату, стены и низкий потолок которой были расписаны жуткими картинами. Отвратительные чудовища с перекошенными человеческими лицами, черти, висельники и мученики в кипящих котлах смотрели из темноты на пришельцев со всех сторон.

Вдоль стен с немецкой аккуратностью были сложены десятки больших и маленьких ящиков, обитых железом, коробки с хрусталем, картины в чехлах, бронзовые статуэтки, вазы и несколько узких брезентовых мешочков.

- Здесь золото! - Баронесса показала доктору на брезентовые мешки. - Мы возьмем его с собой за границу… все остальное уничтожим.

Подняв валявшийся на полу нож, она небрежным жестом распорола первый попавшийся мешок и запустила в него руки.

На пол посыпались золотые цепи, браслеты, старинные броши, драгоценные ювелирные сувениры и мелкие золотые монеты старинной чеканки.

В полутьме золотые вещи, казалось, ожили. Они ползли, извивались, тупо тыкались холодными носами в отяжелевшие пальцы баронессы…

Вслед за Ребане и Руммо в сокровищницу с трудом протиснулся Альберт… Глаза его лихорадочно блестели, большие белые руки от волнения судорожно сжимались и разжимались. Ему было мучительно больно держаться на ногах. Пошатываясь, он добрел до распоротого мешка и опустился на колени.

- Золото… это чистое золото! Я перепрячу его здесь в подземелье замка, - бормотал он, жадно погружая руки в золото. - Я скорее соглашусь снять с себя голову, чем позволю увезти его! - рыдающим голосом стал выкрикивать он, озверело оглядываясь на доктора и баронессу… - Я скорее сообщу о нем пограничникам, чем позволю вам тронуть его хотя бы пальцем! Оно принадлежит мне! Только мне!

- Будь мужчиной, Альберт! - с ненавистью бросила ему баронесса. Сейчас же спустись и передай «Национальному комитету», что высадка эмиссара невозможна. Мы ждали его вчера. Вероятно, этой ночью «Человек с Белого корабля» прибудет…

- Я выйду следом за вами! - отрезал Альберт. Баронесса, доктор и Альберт молча вернулись в гостиную.

- Иди! Мы будем ждать тебя, - холодно повторила она. Трясущимися руками Альберт стал рвать на себе ворот сюртука.

Ребане принесла из своей комнаты открытую бутылку вина и наполнила стакан.

- Выпей, вино освежит тебя, - более ласково проговорила она.

Альберт жадно проглотил вино и, вытащив из шкафа костыли, покорно поплелся к потайной лестнице. Ребане и Руммо стали обсуждать план бегства.

- Извините, дорогая баронесса, - вежливо сказал. Руммо, - но мне придется поставить машину в парке, чтобы не вызвать лишних подозрений…

- О да, да! Вы правы. Скорей, скорей, доктор, прошу вас! - С этими словами она бросилась собирать вещи.

Посмотрев ей вслед, Руммо повернул в комнату Курта и быстро спустился следом за Альбертом в подземелье. Освещая себе путь узким, как игла, зеленым лучом электрического фонаря, уверенно пошел по лабиринту тесных подвальных коридоров.

В одном из каменных закоулков он остановился и резко толкнул вделанную в каменную стену железную дверь.

В чистом светлом бункере с мощной немецкой радиоустановкой за передатчиком с наушниками в руках сидел Альберт.

- Господин Вальтер, - тихо позвал доктор.

Альберт не отвечал.

Внимательно присмотревшись к нему, доктор побелел и нагнулся в бункер.

Голова Альберта безжизненно упала на грудь.

- Отравила!.. - с яростью прошептал доктор.

Минутой позже Руммо в сопровождении майора Лаура входил в гостиную Ребане. Баронесса торопливо собирала чемоданы. Увидев майора, она в ужасе отшатнулась и тихо опустилась в кресло.

- Разрешите приступить к обыску, товарищ Томбу? - спросил у доктора Лаур.

- Да… зовите людей!

Повернувшись к баронессе, доктор жестко сказал:

- Машина ждет, госпожа Сова, прошу вас…

Глава 31 «ЧЕЛОВЕК С БЕЛОГО КОРАБЛЯ»

В минувшую ночь капитану Карму не спалось. Он долго ворочался с боку на бок, проклиная старые кости. Странное гнетущее чувство еще с вечера не покидало его ни на минуту. Ледяной холод окутывал сердце.

Так бывает, когда ждешь большую беду. Поняв, что заснуть не удастся, капитан встал, накинул на себя халат и зажег свечу.

Тяжелые дубовые кресла, огромный из красного дерева шкаф, за хрустальным стеклом которого тускло поблескивали перламутром диковинные морские раковины, высокие портреты в витом овале дорогих массивных рам, прекрасный аквариум, парусный корабль над громадным письменным столом - все сейчас смотрело на своего хозяина с глубокой грустью и тревогой.

Карм, словно прощаясь, окинул взглядом свой кабинет.

«Старые и единственные друзья! Только вы еще греете сердце седого капитана далекими волнующими воспоминаниями».

Старик взял свечу и, сгорбившись, медленно побрел в дальний конец кабинета.

Здесь, между двумя старинными китайскими вазами в человеческий рост, краснела тяжелая занавесь. Карм с глубоким вздохом потянул за шнурок.

Открылся портрет в траурной раме.