Остров Весёлых Робинзонов (с иллюстрациями)

Слово взял Потапыч. Начал он издалека. Рассказал о своей службе на миноносце «Бурный», о том, как вытащенная на палубу четырехметровая акула едва не оттяпала ему ногу и вдруг, прервав свой рассказ, обрушился на нас десятибалльным штормом. Для начала Потапыч обозвал всех мужчин «пресновод­ными швабрами». Затем, распаляясь все больше, сравнил Юрика и Шурика с дохлой салакой, Бориса – с беззубой щукой, Зайчика – с бесхвостым китом, а Антона и меня – с выброшенными на берег ме­дузами, «каким у нас на флоте не доверили бы и гальюн чистить». В заключение Потапыч заявил, что на таких мужчин ему противно смотреть, и посове­товал Ксении Авдеевне и Машеньке подарить нам их юбки.

Антон признал, что в своей яркой и образной речи Потапыч в целом правильно охарактеризовал со­стояние нашего рыбного хозяйства. Его сравнения точны и справедливы, за исключением, пожалуй, недостаточно мотивированных медуз. Но он, Антон, берет на себя смелость заявить, что мужской контин­гент коммуны не словами, а делом отстоит свое веко­вое право на брюки.

Машенька засмеялась. Ей кажется, что многие вы­ступавшие ораторы сгустили краски. Мы все хорошие, милые и умные, и лично ее, Машеньку, мелочи быта не волнуют. Настоящую тревогу ей внушает лишь не­объяснимая ссора двух очень уважаемых ею людей. Археология открывает людям прошлое, музыка застав­ляет любить настоящее, и обе эти отрасли человече­ской культуры имеют право на будущее. А посему Игорь Тарасович и Лев Иванович должны немедленно протянуть друг другу руки.

Игорь Тарасович, не выпуская изо рта трубку, проворчал, что человек, обозвавший его динозавром, не может рассчитывать на признательность и доверие. Лев Иванович погладил брюшко и, глядя в пространст­во, с вызовом сказал, что он тоже не забудет сравнения с барабаном, обтянутым ослиной кожей. «С пустым ба­рабаном», – уточнил Игорь Тарасович, спокойно по­глаживая бородку.

Лев Иванович запетушился и раскрыл рот, чтобы достойно ответить своему оппоненту, но мы хором пристыдили противников и разошлись по домам.

УТРЕННИЕ УЛЫБКИ

Я проснулся в восемь, сбросил с постели Шницеля и начал соображать, что делать. Антон храпел, с головой укрывшись одеялом. Я не пожалел времени, со всех сторон хорошенько пришил одеяло к простыне и вы­шел во двор. На скамейке, сладко зевая, сидел Лев Иванович. Мы обменялись приветствиями и в сов­местном коммюнике выразили удовлетворение по по­воду вполне нормального сна.

– Я спал девять часов! – похвастался Лев Иванович. – И спал бы еще больше, если бы не возму­тительное происшествие. Полчаса назад в окно нашей комнаты влетела насмерть перепуганная курица и так закудахтала, словно ее живьем сажали на вертел. Как по-вашему, кто это сделал?

Я дипломатично заметил, что курица могла дей­ствовать и по своей инициативе, но профессору эта версия не понравилась. По его мнению, на такой под­лый поступок способен только коллега Ладья, «чело­век, как вы заметили, несерьезный, не правда ли?». Лев Иванович отмахнулся от моих возражений и при­встал: к берегу легкой и грациозной походкой шла Машенька.

Профессор почмокал губами и мечтательно про­декламировал:

Я вижу берег очарованный
И очарованную даль…

– Что ты видишь, Левушка? – сухо спросила Ксения Авдеевна, высовываясь из окна. – Чем ты очарован?

– Я тобой очарован, супруга моя! – на ходу пе­рестроился Левушка. – Да, тобою, виденьем пре­красным!

– Подхалим! – сердито сказала Ксения Авдеевна. – Чем пялить на берег свои завидущие очи, спросил бы лучше у Миши, как доить Глюкозу. Забыл, что сегодня наша очередь?

– Да, да, – спохватился профессор. – Чем мож­но… э-э… завоевать симпатии этого животного?

Я охотно поделился своими знаниями и в порядке обмена опытом получил у супругов несколько ценных советов по работе на кухне, где нам с Антоном пред­стояло в этот день кухарничать под руководством Машеньки.

Мы оглянулись на гулкий топот: по тропинке из рощи бежали Зайчик и Игорь Тарасович. Метрах в пятидесяти от нас во дворе своего домика они остано­вились и начали избивать кулаками подвешенный к турнику мешок с опилками. Я подошел поближе.

– Основа бокса, – разъяснял Зайчик, – резкий направленный удар, усиленный тяжестью тела.

Игорь Тарасович внимательно слушал, почесывая волосатой рукой тощую грудь.

– Но сначала, – продолжал Зайчик, – нужно ов­ладеть техникой, без которой бокс превращается в драку. Начнем с изучения основной стойки боксера. Смотрите и делайте так, как я.

Зайчик медленно стал в стойку и застыл. Это было внушительное зрелище, симфония мощи, целый Эль­брус мускулов. Глаза на загорелом лице Зайчика гроз­но сверкали, а в каждом кулаке таилась динамитная шашка. Ко мне подошел Борис, и мы залюбовались скульптурной фигурой боксера.

– А это ничего, что я левша? – робко спросил Игорь Тарасович.

– Наоборот! – воскликнул Зайчик. – Левша – опасный противник, от которого всегда можно ждать всяких неожиданностей.