Остров волка

Вместе с кислой пороховой вонью в салон зашел командир корабля. Мощный "магнум" он держал в опущенной руке стволом вниз. Медленно подойдя к лежащему на столе штурману, он посмотрел в его стекленеющие глаза, затем ослабил галстук на своей шее и расстегнул верхнюю пуговицу воротника.

– Мне очень жаль, господа, что ваше настроение испорчено, – сказал он по-испански. – У Джулиана неожиданно помутился рассудок, и он стал опасен и для вас, и для нас. Потерпите немного, сейчас мы совершим посадку на военном аэродроме, где представители службы безопасности снимут труп с борта самолета. Прошу соблюдать спокойствие.

Он наклонился, поднял с пола винтовку и вышел из салона.

7

Едва дверь за командиром закрылась, как Влад стал торопливо натягивать на себя джинсы.

– Нам не хватало только службы безопасности, – произнес он, кидая взгляды на труп штурмана. – Один хороший обыск, и мы потеряем все, что имеем. Надо спрятать деньги в другое место… Не сиди, делай что-нибудь!

– Не суетись, – ответил я. – Все намного хуже, чем ты думаешь.

– Что может быть хуже? – пробормотал Влад.

– Ты чей голос слышал по телефону?

– Не знаю, чей голос! Какое-нибудь местное радио или диспетчер! – отмахнулся от меня Влад, будто я задал совершенно неуместный вопрос. – Не сиди! Открывай чемодан!

– Влад, это был доклад нашего командира наземной службе, – сказал я.

– Не придумывай, – поморщился Влад и, заправляя на ходу рубаху, подошел к дивану, за которым стоял чемодан. – При чем здесь террористы? Речь шла о каком-то другом самолете.

– Ни один человек на земле не мог предугадать гибель этого парня, – кивнул я на штурмана. – Кроме нашего командира. Понимаешь? Он сообщил на землю, что штурман убит, а затем сам же его застрелил.

– Зачем? – спросил Влад, пытаясь вытащить чемодан из-за дивана, но я крепко прижал его к борту ногой.

Казалось, пол под нами стал проседать. Тембр гула двигателей изменился, стал более низким и тихим. Загудели, загрохотали выходящие из ниши шасси. Мы заходили на посадку.

Влад перестал тянуть чемодан и вместе со мной прильнул к иллюминатору. Под нами, куда не кинь взор, во все стороны волнами расходилась сельва. Редкие деревья-гиганты с широкими кронами и гладкими, лишенными сучьев стволами торчали над пышным и хаотичным цветением сельвы. После привычных нам подмосковных березовых лесов с прозрачной, похожей на дым кроной и однообразным частоколом белых стволов, джунгли казались сказочным миражом, зрелищным фильмом о заповедных местах, где никогда не ступала нога человека, и зачарованные увиденным, затаив дыхание, мы несколько мгновений не отрывались от иллюминаторов.

Завалившись на крыло, самолет пошел на вираж. Высота стремительно падала. Казалось, колеса вот-вот заденут крепкие кроны, усеянные обезьянами, как плодами.

– Не собираются ли они садиться прямо на деревья? – произнес Влад.

Мы напрасно тратили время. Мы не о том думали! Я оторвался от притягательного иллюминатора и толкнул Влада в плечо.

– Очень скоро мы не только чемодан потеряем, но и наши глупые головы. Ты понимаешь, что на нас навесили роль двух террористов?

Я кинулся к двери, ведущей в багажный отсек и к рампе.

– Обыщи штурмана! – крикнул я Владу, которого надо было все время подталкивать к действиям. – Может, у него есть оружие!

В выстуженном высотой багажном отсеке покачивались и скрипели такелажные ремни с тяжелыми карабинами. Все полки были пусты, только на полу стояли два длинных оцинкованных ящика. Я раскрыл первый. В нем находился шанцевые инструменты, то есть лопата, кирка, буксировочный канат, накладные гаечные ключи, тормозные башмаки и прочее железо. Во втором ящике, набитом тряпками, лишь остался запах оружейной смазки.

Не знаю, почему я был уверен, что обязательно найду в ящиках оружие, будто экипаж возил с собой целый арсенал. Неудача так меня расстроила, что я со всего маху ударил ногой по ящику и вернулся в салон. Влад с отвращением на лице гладил покойника под мышками.

– Ничего? – крикнул я.

Влад отрицательно покачал головой и изрек:

– Можно снять с него брючной ремень и по очереди повеситься.

Мне было уже не до шуток. Россия, со всей своей отчаянной жестокостью, с привычными повадками и потенциальной готовностью помочь и защитить, осталась где-то страшно далеко. Мы падали в совершенно другой мир, где было все иным – от языка до законов, падали прямо на головы стаи, в которой к нам сразу и навсегда будут относиться, как к чужакам. Мало того, мы угодили в жернова чьей-то нехорошей игры, и нами, как шашками, уже сыграли в поддавки.

Я схватил стул, поднял его и с размаху ударил о пол. Треснутую ножку пришлось доламывать коленом. Самолет снова резко накренился – на этот раз на другой бок. В иллюминаторах левого борта вспыхнуло ослепительное солнце, а в противоположных стремительно замелькали кроны деревьев, похожих на огромные кисти для побелки. Труп штурмана свалился на пол. Струйка крови побежала по поверхности стола, ударилась о металлический кант и закапала на ковер.