Остров забвения

Фоллон поискал в толпе своего будущего зятя: он увлеченно беседовал с членом Верховного суда. Судя по жестам, речь шла о гольфе. Родителей Стивена на вечеринке не было. Они жили в огромном родовом особняке в Карсон-Сити и не смогли ради какого-то барбекю изменить свои планы. Но Фоллона это не волновало. Как не волновало и то, что они не одобряли брак сына. Черт с ними. Тут они бессильны.

Последний раз Фоллон беспокоился шесть лет назад, когда Франческа влюбилась в профессионального парашютиста и призналась отцу, что нашла своего суженого. Этот малый не имел гроша за душой и зарабатывал на жизнь участием в воздушных шоу. Если бы не «несчастный случай» с парашютом, Майклу Фоллону пришлось бы до конца своих дней называть этого молодого человека «сыном». Пара ножниц в умелых руках обошлась ему всего в пять тысяч.

Франческа горевала по своему парашютисту так, что Майкл запаниковал. Он не думал, что ее чувство было настолько серьезно. Но еще больше его напугала клятва дочери никогда не выходить замуж. Это полностью разрушало планы Майкла Фоллона. Дочь была его пропуском в высшее общество, куда он так стремился.

К счастью, когда у Фоллона назрел план выдать дочь за рантье Стивена Ванденберга Третьего, Франческа забыла парашютиста и влюбилась снова.

Фоллон оставил кокетливую блондинку и пошел к гостям, приветствуя их, как король крестьян. В толпе были телохранители. Франческа об этом не подозревала. Он знал, как дочь относилась к его навязчивой опеке. Несколько лет назад Майкл сделал вид, что сдался и решил предоставить ей свободу. Но на самом деле его клевреты стали работать тайно.

Фоллон не понаслышке знал, как легко украсть ребенка.

Проходя через толпу и наслаждаясь теплом предзакатного солнца, он увидел Ури Эделстейна. Тот сидел в одном из открытых баров и беседовал с мэром Лас-Вегаса. Фоллон заметил, что жена мэра не сводит с Ури глаз. Несмотря на свои пятьдесят семь, Эделстейн был в хорошей форме, а очки в роговой оправе придавали ему вид интеллектуала. Но Ури не обращал на кокетливые взгляды никакого внимания. Его сексуальная жизнь изумляла Майкла. Неужели можно столько лет прожить с одной женщиной? Как он это выносит? Где тайна? Женщины — как орех с сюрпризом; никогда не знаешь, что внутри. Но разве можно разгрызть один и тот же орех дважды?

Майкл добрался до вершины. Или почти добрался. Субботняя свадьба подтвердит это официально. Если только до тех пор никто не узнает о его прошлом. Он годами затыкал рты тем, кто мог проговориться. Остались двое. Эбби Тайлер, с которой Фоллон не сводил глаз, и его мать, по-прежнему хранившая тайну, которая могла разрушить всё.

Франческа до сих пор не знала о бабке, ирландке по имени Люси Фоллон, сосланной во Флориду. И уж подавно не догадывалась о том, что ее отец мог быть незаконным сыном лас-вегасского бандита. Много лет назад Майкл придумал легенду, объяснявшую происхождение их фамилии.

— Когда мой прадед приплыл в Америку, его звали Антонио Фальконелли. Но глухой, слепой и неграмотный сотрудник иммиграционной службы на острове Эллис написал в документе вместо Фальконелли — Фоллонелли.

Внук Антонио, мой отец, превратил ее в «Фоллон», чтобы она звучала по-американски. Так что ты, детка, принадлежишь к древнему роду Фальконелли, насчитывающему несколько веков, — заверил он.

Внезапно Фоллон заморгал, словно ослепленный солнцем. Должно быть, мысли об отце вызвали у него галлюцинацию. Не будь он уверен, что это невозможно, Майкл поклялся бы, что у ворот стоит и спорит с вооруженными охранниками не кто иной, как Джино Гамбони, призрак из прошлого.

Иисусе… Это и в самом деле Гамбони.

Майкл подошел к воротам и велел охранникам впустить гостя. Они обнялись. От Джино Гамбони пахло нафталином. Он был бледен как покойник, губы стали бесцветными. Беда Джино заключалась в том, что он продолжал работать на чикагскую мафию даже тогда, когда у Майкла хватило ума завязать. В 74-м его арестовали, признали виновным в мошенничестве, и с тех пор он практически не вылезал из тюрьмы.

— Вот, опять на свободе, — сказал старик, сделав первый глоток виски за пять лет. — Ты был прав, Майкл. Еще тогда понял, что Вегас меняется. Знал, что скоро федералы очистят город. Спилотро и остальные не знали, что их дни сочтены. А ты знал. — Он протянул стакан за добавкой.

Бармен налил ему щедрую порцию.

— Дочь у тебя красавица, Майкл. Настоящая принцесса. — Он посмотрел на столы, ломившиеся от равиоли, спагетти и пармской ветчины. — Целую вечность не пробовал итальянской кухни.

Фоллон сочувственно кивнул. Что за жизнь без лазаньи и кьянти? Но он думал, что Гамбони умер. Требовалось срочно что-то придумать.

— Как дела, Джино? Тебе есть где остановиться? Ты наверняка без гроша в кармане.

— С делами хреново, Майкл. Хуже некуда. Мир больше не нуждается в таких парнях, как мы с тобой.

Фоллон молча полез в карман, вынул платиновое портмоне, битком набитое стодолларовыми купюрами, отсчитал десять штук и сунул их в руку старого товарища.