Остров забвения

Привет, дражайший братец, как ты? У нас тут просто замечательно, сегодня 26 градусов, вовсю светит солнце, и Феликс жутко недоволен, что надо надевать пиджак. Кирон по-прежнему возит его на занятия, но должен же кто-то это делать, верно? Как рука? Есть какие-нибудь новости по поводу постоянного протеза? Я знаю, что ты бы хотел избежать упоминаний о нем, но деваться некуда – ты что-нибудь слышал от папы? Я почти уверена, что ответ будет отрицательный, и обычно он чиркает мне что-нибудь коротенькое каждые несколько недель, но я ничего не слышала от него с середины июля. Джудит приедет к нам на несколько дней на следующей неделе, и будет просто отлично повидаться с ней, но тема отца будет, как обычно, как бельмо на глазу, и это неприятно.

Школа Ханны ставит «Парней и куколок» – она шлет восторженные сообщения и отчаянно надеется на хорошую роль. Предупреждаю заранее: мы все должны явиться.

Сэм собирается возвращаться, но мы не расслабляемся. Он очень беспокойный. Но, кажется, уже не так переживает насчет К. Они неплохо ладят. Бог знает, что он планирует делать этот год. Выпускные экзамены он вроде сдал неплохо, но, кажется, сомневается насчет будущей карьеры. В пользу чего, понятия не имею. Сейчас мы это обсудить не можем. Он даже пару раз упоминал медицинскую школу. До последнего времени это была полиция – и, скажу больше, вооруженная полиция – и только она. И я никогда не видела в нем особенной страсти к медицине – а она нужна.

Раньше я надеялась, что хотя бы один из трех продолжит семейную медицинскую традицию, но сейчас я никому бы этого не пожелала, только если это не станет их единственной и глубокой одержимостью, и только если это будет какая-то редкая специальность. Невролог – хорошо. Лицевая пластическая хирургия для пострадавших на войне – хорошо. Детский онколог – хорошо. Общая практика – не очень.

Очень тебя люблю. И позвони домой.

К.

Он сидел на краю причала, под солнцем. По прогнозам, солнце должно было исчезнуть уже сегодня вечером и уступить место дождям, бурям и высоким приливам. Не всегда просто было предсказать, сколько это продлится, но бывало, что дожди прекращались, а позднее летнее солнце так и не возвращалось. Во всяком случае, оно бы было уже не таким теплым, как сейчас. Скоро должны были прибыть лодки с припасами и почтой, и Саймон хотел помочь с разгрузкой. Он мог носить относительно большие коробки и ящики, но не самые тяжелые. Не с этой рукой. Не с такой легкостью, как раньше. Он никогда особо не гордился своими мышцами, хотя всегда занимался спортом и был подтянутым. После физиотерапии, которую ему прописали в качестве реабилитации, он стал даже более спортивным, чем раньше. Хотя его попросили не проверять свой протез на прочность и не пытаться поднять что-то слишком тяжелое. Потом, когда у него будет новая, постоянная рука. Потом. Но физиотерапевты – самые позитивные люди на свете. Нет. Никогда. Нельзя. Этих слов не было в их лексиконе.

Саймон опустил смартфон в карман. В этих письмах не было ничего, что встревожило бы его. Сэм поймет, куда ему двигаться – чем бы это «куда» ни оказалось. Сестра, кажется, порхала от счастья. С личной точки зрения его никогда по-настоящему не тревожил брак сестры с начальником. Поскольку Саймон все еще был в отпуске после ранения, он не успел столкнуться с какими-то профессиональными конфликтами, связанными с тем, что босс стал его зятем. Может быть, никогда и не столкнется – не только потому, что каждый из них будет стараться соблюдать границы, чтобы другому было удобнее, но и потому, что у него все еще оставались сомнения по поводу возвращения на работу. Каким копом он будет? Его убеждали, что это «абсолютно никак не повлияет на чье-либо отношение или какой-либо аспект его работы». Что, правда?

Упоминание Кэт об их отце он просто проигнорировал. После того как Ричарда Серрэйлера обвинили в изнасиловании и он сумел найти себе достаточно умного адвоката, чтобы Королевская прокурорская служба отказалась от дела, Саймон освободил свою голову от любых мыслей о нем. Их отношения всегда были непростыми, но и без этого он был полностью убежден, что КПС совершила ошибку.

Он взглянул на море и увидел, как паром свернул в гавань. Пока собралось всего несколько человек, но должно было появиться больше. Пабы и магазины начнут готовить запасы на грядущую зиму, используя все доступные помещения, которые частично освободились летом, когда лодки приходили чаще. Саймон подскочил.

Островитяне знали о том, что случилось, знали, что Саймон лишился левой руки, и много раз предлагали ему выпить или просто поговорить, но особого шума поднимать не стали – за что Саймон был им благодарен. И теперь он вместе со всеми ждал, пока лодка осторожно прибьется к берегу, с борта выкинут трос и начнется выгрузка первых коробок и ящиков. Саймон и еще двое мужчин взяли по небольшой коробке с продуктами, погрузили их в тележки и стали отвозить к складу за магазином.