Остров затонувших кораблей

Фрегат сблизился с «Моржом» на расстояние броска каната. В дело пошли мушкеты и пистоли, фальконеты посылали смертоносную картечь, от которой нельзя было укрыться за хлипкими досками обшивки.

В воздухе замелькали крюки и багры. Я впервые в жизни видел, как берут на абордаж пиратский корабль, а не наоборот. Корабли сблизились, заскрежетали борта, затрещали реи, путаясь в снастях. Солдаты, подбадриваемые барабанной дробью, бросились в бой на палубу «Моржа».

Нам редко приходилось драться. Это только в тавернах моряки взахлёб рассказывают о сражениях, о своей храбрости и силе. Я скажу так — половина тех разговоров враки, а другая — преувеличение. На самом деле мы избегали боя, ибо никакая добыча не стоила наших шкур. Но если приходилось драться — тут уж становилось ясно, кто чего стоит. По моему опыту, кто сильно бахвалился в разговорах, тот на деле оказывался в задних рядах. Как говорится, «Глотка большая, да кишка тонкая».

В бою романтики нет. Есть живые и мертвые, и выбирать, кем стать, в нашей воле. Опустить руки и умереть, либо рвать зубами и выжить.

Преимущество в количестве было на стороне «омаров», трое на одного. Но одно дело, драться как солдаты — по команде, за мизерную плату; и совсем другое — защищать свою жизнь. Свою шкуру. Мы были подобны крысам, загнанным в угол. Кто не понимает, о чём я говорю, пусть попытается ударить крысу, у которой нет путей к отступлению. Поверьте, не обрадуется. Я однажды попробовал. Проклятая тварь бросалась на меня, как злобный пёс, несмотря на моё видимое превосходство.

Флинт с такой яростью кинулся рубить и крошить, что мы просто не могли от него отставать. Тут уж он был в своей стихии, с этим не поспоришь. Где появлялся Флинт — оставались трупы. Рубил он беспощадно и без устали, не останавливаясь и не отступая. Врубаясь в ряды противника, он не озирался назад, не оглядывался, рвался вперёд, словно ища смерти в битве…

Абордаж сорвался. Те из солдат, что успели перебраться на «Морж», тут же и полегли. И в тот же миг, повинуясь зову Флинта, мы сами кинулись в атаку, на палубу военного фрегата.

Соскочив с планширя, я увидел окровавленного человека, скорчившегося у дымящейся пушки. Мгновения хватило мне, чтоб сообразить: военная форма, чужой. Не примеряясь, я ударил. Просто опустил тесак, проломив ему череп. Противник свалился, как куль.

Мешкать и размышлять времени не было. На меня с обезумевшими глазами мчался матрос. Я выхватил пистолет и выстрелил. Не промахнулся, но безумец лишь пошатнулся, даже не опустил саблю. Выбросив пистолет, я бросился под прикрытие грот мачты, обогнул её, и рубанул не успевшего остановиться противника в затылок. Тот рухнул плашмя.

На палубе творилось страшное. Все словно обезумели, носились с окровавленным оружием, с вытаращенными глазами. Я видел, как Пёс едва не зарубил Тома; взмахнув клинком, он ударил, и лишь когда Том успел парировать и выкрикнуть ругательство, Пёс узнал его и оставил в покое. Как ни в чём не бывало, он помчался дальше, искать иную жертву.

Я остановился у грот-мачты, не зная, что предпринять. Бой кипел по всей палубе, отовсюду раздавались редкие выстрелы, крики и ругань.

Что-то обожгло ногу, почти сразу со звуком выстрела, но я не имел даже мгновения посмотреть, что случилось — перед самым носом мелькнула сталь, чудом не разрубив мне лицо. Я едва отклонился назад, как последовал новый удар. Его я парировал, одновременно схватившись за бизань-штаг, чтоб сохранить равновесие. Третьего удара не было. Дик Пёс проткнул моему противнику спину кортиком. Тот выгнулся дугой, открыв рот в беззвучном хрипе. Я взмахнул клинком наотмашь, попав по горлу. Кровь хлынула ручьём…

Жарче всего было на баке. Громадный негр крушил направо и налево огромной, под стать себе, дубиной. Я узнал Матангу, новенького. Он уже разнёс череп одному из матросов и переломал кости другому, корчившемуся у шпиля. Остальные избегали приближаться к великану, пытаясь достать его со спины. Еще двое наших теснили вооружённого саблей офицера к бушприту, собираясь если не изрубить того, то сбросить за борт.

Остальные противники отступили к левому борту, где пытались рассредоточиться для дальнейшего сопротивления. Джон с двумя матросами подступался к ним со стороны кормы, пытаясь обойти с фланга. Второй офицер, дравшийся уже в одной рубахе, запятнанной кровью, не позволял им приблизиться, ловко орудуя длинной шпагой.

Если враги соберутся, то бой затянется. Этого нельзя было допустить.

Хэнки с марса уже положил одного, и выбирал новую цель, пока «омары» метались по палубе, не в состоянии сообразить, где враг и откуда стреляют.

Я схватил Пса за шкирки и прокричал тому в ухо:

— Давай за мной!

Глава 2 Позорная победа