Остров затонувших кораблей

Людоеды, не едящие людей. Только части их тел. Разве это не одно и то же? Что-то тут наш мудрец перемудрил.

Мы молча посидели, глядя в огонь. Я набил трубку местной травой, похожей на табак, и затянулся горьким дымом.

— Так как вы то сами тут оказались? Миссионерствуете? — спросил я, указывая на библию в его руках.

— А? — словно очнулся мой новый знакомый, прикрывая книгу.

— Говорю, у вас Библия. Вы пришли миссионерствовать, наставлять дикарей на путь истинный?

— А… Не совсем… Здесь я оказался случайно. Хотя верно. В меру своих сил пытаюсь избавить туземцев от грешной привычки, противной самой человечности.

— Что вы проповедуете? Католицизм или православие?

— Ни то, ни другое, друг мой. Эти две религии — суть одной. И это лучшее подтверждение тому, насколько удалилось нынешнее христианство от учения Христа. Я же познал истинную сущность его учения. Было ли мне откровение, или просто, знание пришло, я не скажу. Иисус тоже мудрости не учился, он был рождён со своим знанием. Так же и я. Я ещё ребёнком отказался ходить в церковь. Били меня, понукали, заставляли. Вызывали даже священника из епархии, беса изгнать. Да не тут то было.

Вырос я, бродить отправился. Побродив по свету, познакомился со многими религиями. И заметил несомненное сходство в учениях великих мудрецов и пророков. Истина одна, как бы её не искажали. И все веры, верования и религии произошли из одного источника. Только черпали из него по разному. Как сейчас черпают католики и православные, споря, сколькими пальцами стоит креститься. Или, грех ли убийство на войне. Всё подставляется под обстоятельства или реалии общества, в котором практикуется.

Я же вывел чистую формулу веры, ею и делюсь…

— И что-ж это за формула?

— Она проста. Бог — он не на небе и не в церкви. Он внутри нас. Живи по законам совести, они созвучны божественным требованиям. И тогда ты обретешь покой с самим собой. Ведь Бог — это частичка нас, а мы частичка его. Мы едины. Потому Бог в нас самих. Наши мысли, наши стремления — вот где Бог. И он не един. Он у каждого свой. В каждой душе. Бог — это человек, живущий правильно.

— Ересью пахнет…

— Невежеством смердит! — вспылил мой собеседник. Но сразу взял себя в руки. — Иногда сложно изъяснить свои мысли простым языком. Но если вы читали Библию, должны меня понять. Там сказано, что Бог в нашем сердце. Я говорю о том же. Молясь Богу, мы отпечатываем молитву в своём сердце. И потому верим, что она поможет нам. Принесёт исцеление, или облегчение — кто о чём молится. Это правильно. Но есть одна важная ошибка — мы считаем, что молимся своему господину и повелителю. Господу Богу. В то время, как молимся самой природе вещей. Нашей вере в эту природу и её справедливость. В Китае есть религия, где предаются размышлениям вместо молитвы. И самовнушению. Так вот, это самовнушение — и есть молитва. Мы верим в силу молитвы, или внушения, кто как называет. И оно нам помогает! Если очень чего-то хотеть, это сбывается, потому что ты в это веришь. И ты веришь в себя, или в Бога в тебе. Это то и есть моя вера…

Я ничего не понял с его рассуждений. Выходит, Бога нет, а есть только вера в него? Всё это было сложно для меня. И я не стал вдаваться в расспросы, чтоб не запутаться ещё больше. Уж лучше было пойти поспать, чем забивать голову всякой ересью.

Я решил перевести разговор на другой галс.

— Как вы здесь оказались?

— На острове? Так же, как и все белые на диких островах. Приплыл.

— Вас здесь оставили? — с интересом спросил я.

— Позже расскажу. Даже покажу. А сейчас я бы хотел услышать о злоключениях, приведших вас на этот остров.

О наших злоключениях… Конечно, истощённые и измученные долгим плаванием, мы выглядели удручающе. Но рассказать… О чём? О том, что мы бежали с одного опасного острова на другой, бросив огромное сокровище, да и раненных товарищей в придачу? Мысль об этом грызла меня изнутри, подобно назойливой мыши. Или рассказать о том, каким ремеслом мы на хлеб зарабатываем? Думаю, ему это было бы интересно. Грешная душа, требующая просветления…

— Ничего особенного. Мы потерпели кораблекрушение в бурю. Спаслись в шлюпке лишь некоторые. Добрались сюда. Вот и весь сказ.

Белый туземец лишь кивнул головой, принимая мои слова. Поверил он, или нет, было неясно. Возможно, Флинт изложил иную версию.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, я снова спросил Падрэ о причинах и обстоятельствах, привёдших его к дикарям. Он не хотел отвечать, отговариваясь тем, что история может получиться длинная.

Я продолжал настаивать. И он сдался.

Глава 19 Рассказ миссионера

— Я ещё с детства понял, что не смогу жить на одном месте. Непоседливым ребёнком был. Раз десять из дому сбегал. Ловили. Бывало, сам возвращался, как голодать наскучит. Уж и привыкли все.

Но пришёл день, когда не вернулся. Теперь думаю, плохо я поступил. Что родные думают? Ведь и не знают, жив ли… Да и они, как там. Живы ли ещё. Поди, уж десять лет прошло. Писал я как-то им, да дошло ли письмо, не знаю.

Вышел я однажды из дому, взял в руки посох и пошёл странствовать. Как говорят, куда глаза глядят.