Остров желтых васильков

– Мы с Женей дружили с пятого класса. Он таскал мой портфель, провожал до дома, защищал. Нас все дразнили женихом с невестой. Мы в это поверили. Мне было приятно, что у меня есть постоянный парень, и я была уверена, что влюблена в Женю. Мне было пятнадцать лет, когда я разрешила Жене к себе прикоснуться. Это даже любовью назвать было сложно. Мы просто провели эксперимент, изучили, так сказать, физиологию друг друга, в результате я сразу забеременела. Мне было так страшно. Женя тоже испугался. Мы не знали, что делать. В итоге я молчала до последнего, мама первая заметила мой округлившийся живот и неестественную бледность. Аборт делать было уже поздно. Мать меня избила сильно, а разъяренный отец навешал пендюлей Женьке, который храбро явился просить моей руки, – Екатерина грустно рассмеялась. – Потом родители отправились к матери Жени, чтобы решать проблему. У Женьки отец погиб, когда он маленький был, на машине разбился. Женя с матерью рос. Тетка она была крутая, занимала партийный пост, я ее боялась, как огня. Думала, что моих родителей даже на порог не пустит. А все вышло иначе. Она Жене сказала, что он мужик и обязан жениться на мне, раз дел наворотил. Дескать, у ребенка должен быть отец, и молодая мать не должна одна позор и воз проблем на себе нести. А дальше – как жизнь сложится. Разводом, дескать, в наше время никого не удивишь. Женькина мама все устроила, нас тихонько расписали, и мы стали законными мужем и женой. А потом я стала матерью, в шестнадцать лет. Мне было очень тяжело. Я даже представить себе не могла, что такое ребенок. Это оказалось тяжело не только физически, это морально. Арсюшка не спал по ночам, я вставала к малышу, ходила вся зеленая. А подруги по-прежнему бегали на свиданья, беззаботно ходили на дискотеки, готовились к поступлению в институт и постепенно начали меня игнорировать, даже избегать. Их бесили мои разговоры про малыша, а мне надо было с кем-то делиться своими счастьем и несчастьем. Я почувствовала себя совершенно одинокой. В то же время мне казались глупыми их разговоры про какую-то ерунду, мальчиков, свиданки, кто как на кого посмотрел, кто кого куда пригласил, кто что сказал волнительное, поцелуйчики в подворотнях. Я повзрослела. Из школы меня, конечно, выперли. Выдали только аттестат о незаконченном среднем образовании. О «вышке» пришлось забыть. Я строила наполеоновские планы, как моя мама, поступить в техникум, а потом в вуз, но возможности у меня такой не было. Моя мама не приняла внука, отказалась помогать, а отец вкалывал как проклятый и просто физически не мог. Спасибо, что деньгами помогал. Я ни в чем не нуждалась.

Жили мы у Жени, его мама продолжала активно строить коммунизм, вела общественную работу, дома появлялась поздно вечером и падала. Я одна занималась малышом.

– А Долгов? Помогал? – спросила Елена Петровна.

Екатерина усмехнулась.

– Он старался первые две недели. Жизнь у Жени после рождения сына почти не поменялась, как у многих мужчин в нашей стране, причем независимо от возраста. Его мама строго настояла на том, чтобы он продолжил обучение и полностью сосредоточился на учебе. Она говорила, что мужик должен быть образован, чтобы потом сделать карьеру и добиться в жизни больших результатов. Женя окончил школу и поступил в МГУ на химико-технологический факультет. Замечу, что поступил он сам, без помощи влиятельной матери. Ангелина Семеновна, мать Женьки, была очень принципиальным человеком. Правда, первое время Женя протестовал, хотел работать после школы пойти, чтобы семью обеспечивать. Я его сама отговорила. Боялась, что он в армию загремит, и тогда мне одной с ребенком совсем станет худо. Рядом с ним я чувствовала себя спокойно, у меня был муж, у моего ребенка был отец.

Студенческая жизнь Женю зятянула. Он приходил домой поддатый, с друзьями куда-то шастал все время, от него пахло женскими духами. У меня до сих пор аллергия на запах дешевых духов. Я помалкивала в тряпочу, надеялась, что он перебесится. Так и случилось. Женька взялся за ум, начал учиться. Данилку начал наконец воспринимать. Ему понравилось изображать из себя отца, и он чему-то там сына учил. Я радовалась.