Остров жертвоприношений

Гжегош влетел в то помещение, которое, как ему показалось, занимала Ксана. Он отчаянно всматривался в темноту, но ничего вокруг себя не видел.

– Ксана! – закричал Гжегош. – Это я, Гжегош! Отзовись, Ксана! Пожалуйста, отзовись! Тебе нечего бояться, я пришел за тобой. Я заберу тебя домой, Ксана!

Ответа не было.

Он метался по комнате, ощупывая вещи. Теперь ему казалось, будто он знает эту комнату очень давно, будто провел здесь много зим. Все здесь лежало на своих местах: подушки, сосуды, коробочки с украшениями, даже одежда. Не было только самой Ксаны…

Завывая от горя, он выскочил в другое помещение, и неожиданно из темноты на него набросился кто-то незримый. Гжегош ощутил удар клинка по предплечью, а затем – холод и жгучую боль одновременно. Он вскрикнул и вслепую нанес несколько ударов ножом, который держал в левой руке. Невидимый враг с глухим стоном отскочил в сторону. Но он явно не собирался сдаваться.

Со стороны дворика доносился боевой клич киммерийца: «Кром!» – и звон мечей. Конан продолжал сражаться. Неизвестно, сколько врагов сейчас находится в доме. И где же сам домоправитель?

Ответ на этот вопрос Гжегош получил почти тотчас же. Внезапно вспыхнул тусклый свет масляной лампы. Кто ее зажег – осталось неизвестным. После совершенной темноты этот жалкий огонек показался невероятно ярким.

И первое, что он выхватил из темноты, был труп старика со свернутой шеей. Чересчур хозяйственный домоправитель завершил свой жизненный путь.

Гжегош в ужасе отшатнулся. Ему почудилось, будто мертвец следит за ним внимательными злыми глазами.

С потолочной балки на запорожца прыгнул еще один недруг. Гжегош краем глаза уловил движение и в последний миг успел отскочить в сторону, так что прыжок, который должен был сломать ему шею, завершился ничем. Враг пружинисто приземлился в двух шагах от молодого запорожца и выхватил длинный кинжал.

Гжегош хорошо видел его лицо, смуглое, с тонкими правильными чертами. Негодяй смотрел на Гжегоша с равнодушием, которое было куда хуже злобы: он не видел перед собою человека, равное себе существо, он видел лишь добычу, предмет, который ему приказали уничтожить…

Гжегош отступил еще на пару шагов и зацепил лампу. Она опрокинулась, горящее масло разлилось. Вспыхнуло сразу несколько занавесок.

Враг приподнял верхнюю губу, как это делает тигр, собираясь зарычать, и испустил сдавленное шипение. Гжегош набросился на него с мечом в руке. Он пытался нанести улар – то мечом, то ножом, но незнакомец легко уклонялся. И с каждым новым выпадом Гжегош заходил все глубже в дом.

Внезапно его недруг исчез. Гжегош ощутил, что находится совершенно один, в темноте, запертый в незнакомом доме.

Поблизости гудело пламя.

Стало жарко. Гжегош бросился к выходу – но не мог отыскать его. Ему оставался один путь – во внутренний дворик, где, вероятно, до сих пор сражается Конан. Нужно вернуться и помочь Конану, билась в голове молодого человека одна-единственная мысль.

Он отдернул штору, и пламя с торжествующим ревом бросилось ему навстречу…

* * *

Гжегош открыл глаза. Еще не рассвело, воздух был полон ночной прохлады. Молодой человек лежал на земле и наслаждался покоем. Каждый вдох приносил ему ни с чем не сравнимую радость.

Затем недавние события промелькнули у него в голове. Он с ужасом вскочил.

– Конан! – крикнул он.

– Я здесь, – донесся до него голос варвара.

– И я тоже, – добавил Фланд, сияя белозубой улыбкой.

– У нас есть вода? – прошептал Гжегош.

Фланд сунул ему флягу.

– Где мы?

– В порту Мессантии, – ответил кушит. – Ты лежишь на пирсе, если говорить более определенно.

– Что произошло?

… Когда дом вспыхнул, Конан как раз убивал своего пятого противника. Шестой уже выискивал способы для отступления. В маленьком дворике путь ко спасению лежал только через комнаты. Поэтому человек в плаще повернулся к киммерийцу спиной и что есть силы побежал к жилым помещениям. Но он опоздал. Брошенный Конаном нож с пугающей меткостью угодил ему между лопаток. Человек взметнул руки, словно молил о помощи каких-то беспощадных богов, и рухнул лицом вниз. Киммериец даже не посмотрел в его сторону.

Он повернулся в сторону пожара. Охваченный пламенем, дом корчился и исчезал прямо на глазах.

И где бы ни находилась сейчас Ксана, Конан точно знал одно: Гжегош – там, внутри.

– Кром! – взревел киммериец и бросился прямо в огонь.

Он намотал плащ себе на лицо и промчался сквозь пламя, буянившее на пороге. Внутри было жарко, зловещий багровый свет бродил по комнатам, искажая их и превращая в настоящее преддверие ада.

Каждая вещь обладала теперь огромной подвижной тенью, так что сама она терялась на фоне этой тени, и очертания ее совершенно смазывались, утрачивали определенность.

Конан обнаружил Гжегоша лежащим на полу. Прямо на горле молодого запорожца лежала рука убитого им незнакомца в плаще. Ударом ноги Конан отшвырнул труп врага и подхватил Гжегоша на руки. У варвара не было времени проверять, дышит ли тот. Все кругом затягивал дым, так что киммериец хрипло закашлялся.