Остров живых

– Хехуа! – горестно мычит Ильяс и начинает колотиться тихонько лбом об стенку кунга.

– Что он говорит? – подозрительно спрашивает меня Щука.

– Если я правильно понял, он считает вас стервой.

– Ах вот как? И правильно считает. Я – стерва, и вы у меня еще наплачетесь!

– Вот прям так?

– Прям так. Вон из моего кунга, я вызываю патрулей, чтобы они вас задержали до опознания!

– Ну невелика честь быть стервой. Стерва – это, к слову, падаль. И любят стерв только стервятники. Так что у вас хорошая компания намечается. И когда вы попадете на лечение – а по цвету кожи вижу, что у вас гепатит есть, – тогда убедитесь, что в наших документах пунктов еще больше, – отбрехиваюсь я, покидая негостеприимный кунг.

Вдогон она выдает долгую матерную фразу, правда, не слишком впечатляющую.

Ильяс куда-то делся. Верчу головой, не понимаю, как он успел слинять. И замечаю, что меня манит пальцем пожилой мужик с повязкой на рукаве, стоящий за ближайшей палаткой.

– Проблемы? – спрашивает он, когда я подхожу поближе.

– Да вот поругался, было дело с этой Щукой, теперь отыгрывается, а у меня раненые, – толкую я мужику.

– Мормышка, она такая, – соглашается мужик.

– Ты что звал-то?

– Сейчас катерок отправляется, могу вас туда пристроить. Только я видел у вас всякого добра много – не поделишься?

– Что нужно?

– Нам по одному рожку всего выдали, потому как насчет бронежилета и автомата с четырьмя обоймами?

– Не, броник отчетный, автомат тоже. Я тебе его отдам, а сам с чем останусь?

– Тебе в Кронштадт надо или нет?

– Слушай, я сейчас вызову наших ребят из охотничьей команды. Убивать они вас не будут кровососов, но вот люлей наваляют. – Я начинаю искать альтернативные решения.

– Погодь, не возбухай. Я ж вижу, что тот раненый лежачий не из ваших. Очень тебе надо, чтоб разбирались всерьез? Ты за него отвечать будешь? И прошу-то малость. У тебя ж этих автоматов два, и не отчетные они – скорее из трофейных. У вас таких раньше не было.

– Ты про коротышки эти? Про «кедры»?

– Да я не знаю, как их называют, ну маленькие совсем.

– Ну ладно, пошли.

Когда мужик хозяйственно прибирает трофей и магазины к нему, появляется Ильяс. Объясняю ему, что нашел решение проблемы. Он морщится со страшной силой, потом машет рукой. Грузимся быстро, и корытце отваливает.

Прошу больничных по рации помочь сантранспортом. Обещают, что помогут, а когда выясняют, что перелом бедра, то обещают уже точно.

Ильяс что-то бухтит. Из его уханья понимаю, что он нашел не то знакомого, не то земляка и нас бы и без взятки пропустили, а так он вычтет «кедр» из моих прибытков.

Кстати, вот вопрос: а что у меня за прибытки? И как их считает Ильяс? Вот починят ему сусалы, спрошу. Побубнив и облегчив душу, Ильяс подмигивает хитро, отводит меня на корму и достает из кармана довольно солидную женскую косметичку.

Немного туплю – откуда она у него. Потом до меня доходит: явно, бестия, спер в кунге у Щуки.

Когда башкой колотился.

Еще раз подмигивает и роняет косметичку в воду за борт. Страшный человек! Олицетворение Немезиды.

В больнице сдаю с рук всех троих – документальное оформление на себя берет Ильяс, за что я ему благодарен, и собираюсь галопом бежать из приемного к Николаичу, но тут меня стопорят четко и жестко.

Ну да, глянув на себя со стороны, понимаю, что такое грязнючее чучело в больницу ни одна санитарка не пропустит и будет права. Мне выдают какой-то линялый синий халат сиротского вида, странные старомодные кожаные тапки с круглыми дырками невнятного орнамента сверху и благосклонно разрешают оставить свое шмотье в углу гардероба.

Замечаю, что у меня явно дрожат руки и во рту пересохло. Времени осталось совсем мало, и возбуждение растет, адреналин захлестывает – мне ж еще до аэродрома добираться. А он черт знает где. И вполне может быть, что и там возникнут какие-то недотыкомки.

С Николаичем перекидываюсь буквально несколькими словами и потом таскаю из-под его кровати мешки. Оказывается, что кроме трех ружей и патронов он еще припас некоторые полезные вещи: соль, сахар, спички, еще что-то, потом новый комплект одежи – мой-то первовыданный в магазине Николаича уже частью сгорел, частью в непотребность пришел. Почему-то выдает ПМ, патроны к нему, кобуру.

– Получается так, что ПБ ты лучше здесь оставь. Потом заберешь. И вот еще, свой АК оставь тоже. Этот в кабине самолета получше будет.

Врученный складень АКМС тоже не новый, но да, действительно поменьше габаритами. Магазины к нему рыжие, пластиковые, уже набитые. Но свои я разряжаю и забираю патроны с собой.

Навьючиваю все это на себя, с ужасом думаю, что еще внизу груза куча, не ровен час, не влезет в кабину все это, но меня останавливает усмехающийся Николаич.

Правильно, одеться мне стоит тут, не надо кошмарными носками и бельецом потасканным опять коллег пугать. Так поспешно я не переодевался со срочной службы. Наверное, спичка бы и до половины не догорела.