Остров живых

Я заглядываю в комнату, и мои ноги взлетают вверх – я хряпаюсь спиной и башкой об пол. Какая-то круглая фигня раскатилась под башмаками, чудом не убился. Оказывается, на полу рассыпано два десятка стеариновых свечей. Вот это замечательно, очень к месту. Во всяком случае, мне так кажется. Работать с раненым при освещении десятью свечками куда как приятнее. Да и пришедший в себя раненый отмечает это. А я отмечаю, что перешел парень из первой стадии шока в торпидную.

Можно перевести дух. Только ненадолго – я уже понял, что мы остались без связи и потому вызвать помощь не можем. Ильяс, видимо, надеялся на легкую и вкусную халтурку и потому не потащил с нами ботана-связиста, а рация Ремера так и осталась в сгоревшей машине. Значит, надо выкручиваться самим.

Прикидываю, что у меня в наличии один патрон в «калаше», обойма в пистолете да в «малыше» пяток патронов. О, в сумке имеется еще пара пачек к пистолету. Спрашиваю Тимура, что есть у него. У него шесть патронов. Нет, определенно с пакистанским ТТ какая-то чертовщина творится: как ни доходит до него дело, так в нем шесть патронов.

Стрелки прикидывают, что у них. Кошачьи слезы получаются. По паре магазинов на ствол. Ильяс еще находит у себя несколько самоделок-зачинок. Грустно хыкает.

Перетряхиваем все карманы. В стыренной мной у Молчуна разгрузке три пустых магазина к его «валу» и один полный. Толку-то от этого, сам «вал» неведомо где.

– Тимур, ты когда Молчуна из автобуса тянул, автомат его с собой взял? – спрашиваю напарника.

– Нет, я его даже и не видел.

– Ясно, значит, ствол там так и лежит.

– Это хорошо? – осведомляется новичок.

– А черт его знает. Бесшумка – вещь хорошая, только патронов шиш. Два магазина – это для киллера хорошо, а в нашем положении…

– В автобусе рация должна быть. Только мне, судя по засаде на мою группу, лучше не отсвечивать, – мрачно говорит Ремер.

– Хы хохех хоххохь хыхыхь, – выдает Ильяс и дергается. Видно, неосторожно зацепил голый нерв.

– Да, ваши бы тут в самый раз пришлись бы…

– Хохли? – спрашивает, тяжело поднимаясь, наш снайпер.

– Хохли, – в тон ему отвечает Ремер и тоже встает.

– Я с вами пойду. В три ствола все же легче, если что, – говорю им.

Физиономии обоих – что капитана, что нашего командира – выражают сильное сомнение в том, что мой третий ствол шибко им поможет, но тем не менее явных возражений нет.

Так втроем и выкатываемся. Первый пункт назначения – автобус. Около него уже собралось штук пять зомби. Ясно, чуют кровищу от водителя. Ильяс (вот в принципе он нынче у нас «старшой», но не подходит к нему это звание), походя и словно бы немного рисуясь, снимает их, и мы заглядываем в кабину, благо стекла высыпались. Совершенно неожиданно слышим из кабины не то бормотание, не то молитву.

– О, да ты живой? – удивленно-радостно тихонько восклицает капитан.

– Кто здесь? – откликается водитель.

– Как считаешь?

– Вы, да?

– А то кто еще? Ладно, двери открывай!

Я вижу испуганную физиономию водилы – убедился, что это мы. Сильно не высовывается. Наконец передняя дверь открывается. Лезем в салон. Ильяс сшибает увязавшегося за нами мужика в майке и трусах.

То, как уцелел под шквалом пуль водитель, становится понятным очень скоро – этот жучище спер два куска брони с завода и устроил себе импровизированную бронеспинку и дверцу защитил тоже. Он успел залечь, видно, трепаный хвост, но недоглядел – въехал автобусом в столб, и его прижало мятым железом. Очень похоже, что левая нога сломана в голени.

Его рация тоже гавкнулась – висела на уровне головы, а там все в дырах. Короче, связи как не было, так и нет.

– Ху хо? – спрашивает меня Ильяс. Он, как это ни странно, не слишком огорчился тому, что связи нет. Мне так кажется, что на фоне его грусти по поводу упущенной выгоды остальное не суть и важно.

– Что, оставляем раненых и выбираемся сами?

Отрицающе мотает башкой. Делает успокаивающий жест рукой и стучит пальцем по часам. Показывает шесть пальцев…

Водителя приходится выковыривать долго. Ногу ему сломало и зажало, и мне приходится корячиться. Лежа на полу, ставлю опять же какую-то дощечку-фанерку, бинтую, стараясь зафиксировать голень, потому как точно помню – тащить зажатого в машине без фиксации повреждений нельзя. Да и вообще тащить нельзя. Потом отжимаем мятое железо домкратом, пока получилось – взопрели. Наконец вытащили бедолагу из кабины. По уму надо бы ему еще и шею воротником подстраховать, но делать воротник мне не из чего, а башкой водитель вертит исправно.

Ремер просит отдать ему магазины к «валу». Ильяс кивает. Отдаю.

Стемнело уже совсем. И «буханка» догорела.

Подхватив охающего и причитающего водилу на закорки, тащу его под прикрытием в занятую нами квартиру. Раз начальство не шибко переживает, значит, знает, что делает…

Мне поручают дежурить ближние два часа. Вместе с Ремером.

Остальные валятся дрыхать. Ильяс, перед тем как отойти ко сну, выщелкивает из магазина и передает мне пяток патронов к АК. Мол, если морф полезет в окно, ты все равно больше ничего сделать не успеешь.

Утро 12-го дня Беды