Остров живых

Теперь можно начать волноваться – деревню, где находятся мои родители, как это ни странно, Коля знает, причем и сесть рядом возможно. Поля там есть в паре километров. Никак не сочетается в моем понимании наша глухомань и авиаразведка. Оказывается, сочетается.

– Когда летаешь, запоминать приходится все места, где можно сесть. Тем более сейчас. Я задержался, работая по Московскому шоссе, пришлось срезать по новгородским джунглям, ну а деревень там кот наплакал, сплошняком леса и болота. Поневоле все поля будешь запоминать. Ну и перед вылетом, естественно, сверился.

– И что там, на Московском шоссе?

Коля мрачнеет, молчит.

– На машине проскочить можно?

– Нет. На обычной машине точно нет. Трасса-то по деревням и поселкам проложена, как основная улица зачастую. Объездов мало, да и не везде они есть. Так что картина одинаковая – в поселке пробка, и мертвяки из поселка начинают расползаться по дороге в обе стороны. Я на второй день полетел, насмотрелся. Да и люди пытались по встречке пробку объехать, забивалось все быстро. Я когда летал, еще живые ездили, на четвертый день – все стало. Намертво. Тут же и фур полно, и тяжелых грузовиков, поди растащи…

– Что, даже пустых участков не попадалось? Все забито?

– Нет, были и пустые сравнительно участки. Были. Между поселками. Толку-то от них. Ям-Ижора – на мосту фуры склещились, на велосипеде не проползешь; Ушаки, Жары, Любань – пробки. В Жарах еще и горело все, наверное, цистерна с чем-то горючим навернулась – шлейф дыма был страшенный. Чудово наполовину выгорело и забито было все автомобилями – палец не просунешь. Трегубово, Спасская Полисть – одни мертвяки и машин кучи… Я им пытался вымпела сбрасывать, что, дескать, в поселке уже мертво, уходите куда глаза глядят… Не знаю, может, кому и помогло.

– А в Новгороде как?

– В Юрьевом монастыре люди есть живые. А в городе… Плохо все в городе. И кстати, меня там обстрелял кто-то, дырку от пули в крыле привез. После этого Михалыч и поставил куски стального листа на пол да на спинки. Ну и нашими данными начразведки заинтересовался: оружия добавили, боеприпасов. Но вообще-то нам бы разжиться дополнительно не мешало. Ваш брат говорил, что можете помочь. Это так?

– Я думал, вам мореплавающие выдали от души стволов.

– С чего бы? Мы им не подчинены напрямую, толку от нас для них не так, чтобы густо. Им интереснее, что там в Балтийске, Североморске да в Кронштадте. Мы так, сбоку припека. Да и если честно, оружия-то в Кронштадте кот наплакал.

– А мобсклады? От Советского Союза же оружия горы остались!

– Да ну? Мы вот уже над четырьмя аэродромами военными прошли – много боевых самолетов и вертолетов видели? И в Кречевицах та же ситуация. Расформировано и распилено. Так что, может, где и есть громадные мобсклады, только не у нас под боком.

– Может, просто не знаем?

– Может, и не знаем. Только нам от этого не легче. Вот если в Кречевицах стоит исправная «аннушка», нам самое то ее к рукам прибрать. Местность узнаете?

– На подходах?

– В точности. Расчетное время минут пять. Для начала пройдем над деревней, посмотрим, как там и что. Если все в порядке, сядем на поле. Там выгрузитесь. Хорошо?

– Лучше и не придумать.

Расчетное время растягивается, растягивается – и деревушка выскакивает навстречу совершенно неожиданно. «Дельфин» снижается, закладывает вираж… Смотрю во все глаза и очень боюсь увидеть то, что уже сегодня видел десятки раз, – тупо стоящие нелюди, следы пожаров и мертвая неподвижность.

Камень падает с души: деревня живая, это очевидно – трубы дымятся в двух избах, люди на улице есть, и они живые, сбегаются. Что-то их куда как много. Кроме своей «шестерки», которая стоит у игрушечного домика – странно знакомого, но никогда ранее не виданного с такого ракурса (а права была мама, надо было бы дом перекрыть: сверху-то видно, что древний шифер на ладан дышит), еще примостился зеленый незнакомый УАЗ, практически напротив еще машины стоят.

– Знаете, что-то людей многовато. Вы ж говорили, что здесь пяток стариков? Тут явно не пяток… К слову, вооруженных видите? Да и шустрые для стариков что-то.

Вооруженных я вижу – минимум троих с чем-то длинноствольным.

– Знаете, мне не хочется садиться наобум. Навидался и наслушался в последнее время.

Спорить трудно. Внизу явно какие-то чужаки. Смотрю во все глаза, но ни отца, ни мать не вижу. Однако улетать, несолоно хлебавши через забор киселя шляпой, тем более неохота.

– Напишите на коробке, чтоб вышли на связь и чтобы ваш отец говорил. Сможете его спросить, чтоб окружающим непонятно было, а вы бы сообразили, что да как?

– Постараюсь. Сейчас, уже пишу.

Самолетик легко и изящно описывает круги и восьмерки. Народа на улице набежало еще больше. Не стреляют, машут руками.

– Готово, отойдите подальше, чтоб сбросить не в лес.

– Принято. Готовьтесь.

Авиетка задирает нос, поднимается повыше и заходит вдоль улицы.

Сбрасывает скорость до минимума. Словно зависает.