Остров живых

Проверяет весло АК-74, кивает, ставит в сторону, потом удивленно проверяет «глоки», еще больше удивляется, осматривая револьвер-слонобой, разглядывая камеры в барабане и ствол на свет. И уж совсем неприкрыто дивится на последний револьвер. Я только сейчас замечаю, что ствол у этого револьвера расположен совершенно непривычно – снизу, а сверху просто полая хрень, явно под ЛЦУ.

– Это что такое?

– Получается так, что это, в общем, хорошее приобретение. А родителей как устроил?

– Не полетели они. На лето на даче остались.

– Вот даже как? И почему?

– Ну там народу набралось с полсотни, мои себя нужными почуяли, причем там больше нужными, чем здесь. Опять же там детей куча. А моим неловко.

– Интересное кино. И что дальше делать?

– Пока не знаю. Наверное, дружбу с летунами заводить, подмазывать их и умасливать. Около моей деревушки вроде получается полевой аэродром устроить – есть посадочное место, цистерну с топливом там прихомячили. Ну и группа вполне боеспособная, особенно если оружия им подкинуть. Кстати, летуны тоже насчет оружия спрашивали. У Ильяса что?

– Латали Ильяса долго. Заходил ко мне, свистел. Сейчас дрыхнет без задних ног в соседней палате. Завтра если все срастется, ему временные зубы вставят. Но это вы хорошо съездили, ничего не скажешь, добротно, дураки еловые. Чудо, что живы остались.

– Вот, кстати, Николаич, родители меня спросили: если я их сюда привезу, где им жить? И Ильяс обещал взыскать с меня за отданный в виде взятки на берегу «кедр», дескать, ухухоахоо – вычту из прибытков. У меня какие прибытки-то?

– Не надо съезжать с темы, доктор. Вы сами-то понимаете, что вляпались сильно, а могли и еще сильнее?

– Ну Ильяс же командир…

– Свалить вину на начальство – это правильно, – кивает одобрительно Николаич, – но свою башку включать тоже стоит. Вот кто такой этот Ремер? Что за группа? С чего их приговорили? Может, и нас тоже приговорят одним походом? Мне пришлось подтвердить, что этот с перебитой ногой – наш человек. А он кто?

– Понятия не имею. Вояка какой-то.

– Замечательно. Нет, надо мне вылечиваться, а то вы там наструячите. Ладно, утро вечера мудренее. Стволы привезли хорошие, обмен одобряю. Насчет жилья и прибытков – вопрос хороший, завтра будем с Ильясом думать. А теперь получается так, доктор, что вот нате вам видеозаписи и до утра вы их должны просмотреть и выделить те, у которых может быть практическая отдача. Ключ от видеоаппаратуры у сестры хозяйки. Она, к слову, обещала еще и кофе предоставить.

– Ясно. Ну я пошел?

– Идите уж…

Сестра-хозяйка сначала принимает меня за пациента и шугает немилосердно. Потом в знак примирения отводит на кухню, где мне достается приличная порция тепловатых ленивых голубцов, к сожалению, под майонезом, а не со сметаной, как положено вообще-то. (Определенно классические голубцы я последний раз ел у бабушки, готовившей их как положено – даже с обвязыванием ниточкой, чтобы капустный сверток сохранил форму до подачи на стол. Совсем вкус был другой, теперь я уж точно нормальных голубцов не поем – ленивые все, жаль.)

Две поварихи, уборщица и сестра, любуются, как я жру, и любопытствуют о том, что с самолета было видно. С удовольствием бы порассказывал, но мне и так всю ночь смотреть чертов архив, спать не придется, скорее всего. А я чувствую, что здорово вымотался за эти дни. Определенно в Петропавловке было куда как размереннее и спокойнее. Чтобы не думать об этом, заканчиваю трапезу, благодарю и тащусь за полноватой сестрой-хозяйкой принимать видеотехнику под свою ответственность.

Можно начинать. Сестра удалилась с некоторой излишней поспешностью, обеспечив меня початой банкой кофе, электрическим чайником, здоровенной чашкой и ложкой.

Я бы и сам удалился. Если бы не слабая надежда на то, что какие-то купленные дико дорогой ценой, возможно, полезные для нас данные о разумных морфах тут есть, черта лысого я бы на это подписался. Тут можно долго распинаться, тем более что у некоторых «ценителей» такие записи бешеных денег стоят. Но вот лично мне по целому ряду причин смотреть все это, если тут нет сведений по морфам, – пустая трата времени.