Остров зомби

Подъехавшая машина осветила фарами квартал, и люди на улицах зашумели, пытаясь сориентироваться в мире, который вдруг так резко изменился.

И только один человек во всем городе понимал, что происходит, ведь только он один прислушивался к своим ощущениям.

Римо знал, что за ним крадутся двое. Для него не составляло труда понять это по отдельным звукам. Знал он и то, что у одного из них в руке – обрезок свинцовой трубы, которой он собирается свалить Римо с ног, а у другого – нож. Все это Римо определял по тому, как двигались их тела.

Можно в течение нескольких часов, привлекая в помощь киносъемку, объяснять, каким образом особенности движения людей подсказывают, что они имеют при себе оружие и какое. Даже глядя на одни только ноги, можно все выяснить. Но еще лучше просто это чувствовать.

Откуда Римо узнавал все это? Знал – и все. Точно так же он знал, что на плечах у него – голова, а под ногами – земля. Знал и то, что может не спеша перехватить свинцовую трубу и, используя инерцию нападающего, отправить того вниз, на асфальт так, чтобы он переломал себе ребра.

С ножом было еще проще. Тут Римо решил применить силу.

– Ты убьешь себя собственным ножом, – спокойно сказал он парню. – Вот так.

Сжав железной хваткой руку, в которой парень держал нож, Римо направил лезвие тому прямо в живот и, почувствовав, что оно вошло в плоть, медленно повел его вверх, пока не ощутил биение живого человеческого сердца.

– Боже мой! – только и сказал молодой парень, который понял теперь, что на этот раз ему не выкрутиться и что он умирает.

А ведь до этого случая он ножом прикончил сотни людей в Нью-Йорке, и никогда не возникало проблем, особенно если он работал в паре с кем-то, кто хорошо владел кастетом или свинчаткой.

Конечно, у него бывали неприятности. Его уже дважды арестовывали. Один раз – за то, что жестоко порезал девчонку, которая не уступила ему. Впрочем, тогда он всего лишь провел ночь в камере для несовершеннолетних преступников. На следующий день его выпустили, и тут уж он отыгрался, как следует.

Он подкараулил девушку в переулке и прямо-таки искромсал ее. Несчастную пришлось хоронить в закрытом гробу. Ее мать, заливаясь слезами, молила о справедливости и показывала на него пальцем как на убийцу, но больше ничего не могла сделать.

А что было делать? Пойти в полицию? Он и с ней бы разделался точно так же. А те, в полиции? Ну, прочитали бы ему нотацию. Упрятали бы на одну ночь в каталажку.

Разве может с тобой что-нибудь случиться из-за того, что ты пырнешь человека ножом в Нью-Йорке? Нет, конечно. Парень был страшно поражен, что на этот раз ему оказали столь решительное сопротивление.

Было непохоже, чтобы этот человек принадлежал к какой-нибудь банде, одежда на нем была вполне обычная, и оружия не было видно. Он выглядел как рядовой житель Нью-Йорка и казался легкой добычей. Почему же страшная боль пронзила его собственное тело? Может, этот тип – полицейский? Нападение на полицейского каралось сурово, но человек не был похож на полицейского.

Они с дружком приметили его еще до того, как вырубилось электричество. Они видели, как он купил один-единственный цветок у старой торговки на Бродвее, дав ей десять долларов и не взяв сдачу.

Ясно, что у прохожего доллары водились. Мужчина понюхал цветок, оборвал два лепестка и сжевал их, черт бы его побрал.

Худощавый человек около шести футов росту с широкими скулами, как если бы в нем была примесь китайской или еще какой-то восточной крови. Это отметил один из них. У прохожего были широкие запястья и необычная походка – казалось, он скользил по земле. Да, он казался легкой добычей. И доллары у него явно водились.

А когда этот тип свернул на плохо освещенную 99-ю улицу, где ему никто не пришел бы на помощь, то, как говорится, напасть на него сам Бог велел. А тут еще и электричество вырубили. Красота!

Он не собирался выжидать, зная, что рядом крадется со свинцовой трубой его дружок, который не замедлит обрушить ее на голову бедолаге.

Они подступили к мужчине в одно и то же время. Все шло прекрасно, просто прекрасно. Бам! После такого удара тот должен был рухнуть. Но не рухнул.

И даже не пошатнулся. Это точно. А вот его дружок полетел на тротуар с такой силой, будто его сбросили с крыши. Мужчина тихо заговорил, крепко сжимая его руку, и он не мог выпустить нож. Лезвие вонзилось ему в живот и, как он ни старался отдернуть руку, погружалось все глубже и глубже. Казалось, к животу прижали электрическую плитку, внутренности пекло адским огнем, и никуда от этого не деться.

Если бы он мог, то отгрыз бы себе кисть – только бы выпал нож.

Боже, как больно!

Когда же острие коснулось сердца и пронзило его, хлынувшая кровь мгновенно залила все вокруг, и нож, наконец, выпал из безвольной руки. Мужчина отпустил его и пошел дальше. Слабеющее сознание семнадцатилетнего парня вдруг ярко озарила последняя мысль: а ведь этот таинственный человек отнял у него жизнь, даже не замедлив шага...

Вся его жизнь не стоила того, чтобы этот тип, который ел цветы, задержался хоть ненадолго...