Острова Блаженных

– Сора («сестра»), чего плачешь? – окликнул старушку звонкий мальчишечий голос.

Женщина с удивлением вытерла слёзы и посмотрела на говорившего. Перед ней в нескольких шагах стоял мальчик в чистой серой рубахе и штанах, подпоясанных коричневым широким кушаком. Его прямые белокурые волосы отросли, чёлка так и норовила влезть в голубые глаза. А глаза эти будто сияли: в них светилась недетская мудрость, а ещё любопытство и участие.

Старушка ещё раз протерла глаза, пытаясь понять, видит она настоящее или наваждение. Ведь только что она сидела в наступающих сумерках в одиночестве, в округе никого не было. А сейчас ярко светит солнце, мальчик перед ней, а за ним пасется десяток козулек.

Тут же, как только старушка рассмотрела животных, ей в нос ударил запах близкой деревни, запах корма, дыма, она почувствовала благоухание трав, услышала крики животных, трескотню кузнечиков и щебет птиц. Чуть поодаль виднелись дома светлого цвета, из труб струился дым. Вся эта какофония звуков живого мира и доносилась оттуда.

Старушка сглотнула поступившую слюну, слегка оправилась от удивления. Посмотрела на мальчишку и, наконец, смогла произнести:

– Сынок, почему ты меня назвал сестрой? Ведь я тебе в матери или даже бабушки гожусь.

Мальчик звонко и заливисто рассмеялся. Смех его журчал, как чистый ручеек.

– Хи-хи-хи! На самом деле я даже постарше тебя буду. Просто здесь время течёт иначе.

– Где это здесь?.. – обомлела старушка. – Неужели я уже умерла?

– Погоди, не торопись так. Сюда действительно приходят после жизни на земле, но немногие, а лишь достойные. Ты жива, но за тебя поручились боги своей милостью. Поэтому, сестра, ты и смогла попасть в деревню рахманов на Острова Блаженных.

– Получилось… – вполголоса произнесла старушка. – Пастушок, не от добра я шла сюда, рискуя жизнью. Дитя у меня малое, неразумное ещё. Шести годин. Почти как ты с виду. Если я умру, то сиротой останется, пропадёт… Старший сын и Драгош, муж мой родной и ненаглядный, сгинули на охоте. С тех пор ретивое не слушается, так и грозится остановиться навсегда. Сможешь мне помочь, пастушок? Правда, мне и отплатить нечем… Но всё, что смогу, постараюсь для тебя сделать, – молящим голосом просила старушка.

– Раз ты здесь, сестра. Раз тебя направили дети Богумира (боги), то это не просто так, и я помогу тебе. Только задам пару вопросов. Именно сердце болит? Не в груди, не сбоку, не в спине?

– Честно тебе говорю: сердце заходится. Этого я уж не спутаю, – с грустью ответила старушка. – Ты сам не видишь?

Паренёк сконфуженно почесал нос.

– Молодой я ещё, не все силы открылись. Через раз вижу. Лечить получается лучше. Поэтому лучше уточнить. И второй вопрос: как тебя зовут, сора? Нужно имя твоё для призыва сил для тебя.

Старушка даже улыбнулась:

– Давно меня по имени никто не называл. Родители Иляной назвали. Иляна.

– Бине ("ладно"), сора Иляна, – пастушок сложил руки в замок и подул на них. – Приступим.

Он сел на корточки и начал что-то искать в густой высокой траве. Передвинулся на пару метров вправо, продолжил поиски. Иляна терпеливо ждала, греясь под особенно ласковыми и нежными лучами солнца Острова Блаженных.

– Нашёл! – радостно завопил мальчуган. – Ишь ты, спрятаться от меня решил!

Пастушок приподнял над головой синий цветок.

– Вот, это василёк. В твоём мире его используют для лечения аритмии. Для нас он важен, как символ сердечного лекарства. Потому что сам по себе он тебе не сможет помочь, не хватит его свойств. Но если наполнить его целительской силой, то всё получится.

Паренёк сложил две ладошки кверху, на них положил цветок. И начал петь:

– Эн-те-де-рей! Эн-те-де-рейааа! Иляна!

Он повторял и повторял эти слова заклинания, его лучистый голос разлетался по округе, эхо с дальних вершин отвечало ему хором. Звук проникал, звук летел, звук пронзал пространство и стихии вокруг. Все звери и рахманы в ближайшей и дальней округе слышали звенящий голос пастушка. Даже те, кто находился за горизонтом, не слышали заклинания, но чувствовали его и знали безмолвным знанием. Это было заклинание-зов. Юный лекарь призывал целительскую силу стихий, он приказывал и просил одновременно, он намеревал и выстраивал новый образ Иляны, молодой и здоровой – такой, какой она должна быть без оставившего шрам на сердце удара судьбы.

Духи и боги отозвались на Зов. Со всех сторон света к васильку в руках пастушка потянулись разноцветные сияющие нити. Если приглядеться, то можно было увидеть, что основой окраса нитей были семь известных цветов радуги. Но оттенков было больше. Даже таких, каких глаз человека представить не может. Потому что цветов было двадцать один.

Паренек самозабвенно пел, он вливал заклинание голосом в струны Мироздания, меняя судьбу, перевязывая узлы паутины жизней. Нити накручивались на цветок, оплетая его разноцветным коконом. Иляна никогда в жизни не видела такой завораживающей красоты. Она очарованно, широко раскрыв глаза, пристально смотрела на увеличивающийся и уплотняющийся кокон, стараясь впитать и запомнить каждый невиданный цвет.