Острова Греции. От Родоса до Корфу

Питтак (около 648–569 гг. до н. э.) был вождем митиленского демоса; в 612 г. он сверг при помощи поэта Алкея и его братьев тиранию Меланхра. Но место свергнутого занял новый тиран Миртил, на сторону которого перешел Питтак. После смерти Миртила Питтаку доверили пост «регулятора» отношений между демосом и аристократией. Когда часть аристократов, «непримиримые» (и в их числе был Алкей), выступила против «регулятора», Питтак приговорил их к изгнанию. Прошло не так уж много времени. Питтак действовал в соответствии со своим принципом: «Прощение лучше возмездия». Отношения в митиленском полисе пришли в норму, и Питтак объявил всеобшую амнистию. Именно тогда вернулись в город Алкей и Сапфо. Он еще десять лет правил в Митилене, после чего добровольно отрекся от власти. Вот один из его поступков, совершенных на посту правителя. Он приказал пристроить к храмам лестницы, которые не были предназначены для ходьбы, а являлись лишь посвящением богам. Когда его спросили, что могут означать эти лестницы, Питтак сказал, что они символизируют взлеты и падения человеческих судеб. Питтак восхищался мельницами. Он говорил, что эти сооружения позволяют делать на малом пространстве множество движений. Здесь надо объяснить, что на Лесбосе в те времена не знали ветряных мельниц.

Алкей (конец VII – первая половина VI в. до н. э.) происходил из аристократической семьи; он был активным участником гражданских войн, а также сражался с афинянами. Для его стихов характерны яростные нападки на политических противников, особенно в «мятежных» произведениях. Он, как утверждает Страбон, с одинаковой яростью поносил как Питтака, так и прочих тиранов, «хотя и сам не чужд был стремлений к переворотам». Когда единомышленники поэта потерпели поражение, он вынужден был отправиться в изгнание. Там его воинственная муза подобрела: поэт занялся изложением мифологических сюжетов, сочинял гимны богам и вакхические застольные песни, где можно было встретить такие, например, строки:

Орошай вином желудок: совершило круг созвездье,
Время тяжкое настало, все кругом от зноя жаждет.

(Пер. В.В. Вересаева)

Стихи этого крупнейшего лирического поэта Эллады дошли до наших дней либо в передаче других античных писателей, либо на египетских папирусах начала нашей эры. В теорию античного стихосложения вошла особая Алкеева строфа, разработанная Алкеем и перенесенная в римскую поэзию Горацием.

Сапфо, современница Алкея, родилась в приморском городе Эресе, но большую часть жизни провела в Митилене. Достоверных сведений о ее жизни дошло до нас крайне мало. Один из братьев поэтессы, Ларих, был кормчим, а эта должность считалась в Митилене почетной, и занимать ее могли только юноши из знатного рода. Отцом Сапфо принято считать Скамандронима, матерью – Клеиду. Семья была, безусловно, богата. Знатна ли? Трудно сказать. Поэтесса в одном из своих ранних стихотворений признается:

О матушка! Не в силах за станком сидеть я ткацким.
Мне сердце стройный мальчик покорил…

(Пер. В.В. Вересаева)

Еще одно признание: «Я роскошь люблю; блеск, красота, словно сияние солнца, // Чаруют меня…»

Неизвестно, была ли Сапфо замужем, но дочь у нее была, О ней поэтесса упоминает в одном из стихотворений. Девушка носила то же имя, что и мать поэтессы. По некоторым сведениям, Сапфо по политическим соображениям бежала с родного острова. Около полутора десятков лет она провела на Сицилии. В Митилене Сапфо руководила кружком молодых девушек, нередко приезжавших из самых отдаленных мест Эгейского архипелага, а также из Малой Азии и Греции. В подобные кружки (греки их называли «фиасос») входили люди, объединенные общей религиозной идеей. В данном случае это был культ Афродиты. Девушки поклонялись богине, приносили ей в дар жертвы, а также песни и стихи. Скорее всего, Сапфо была опекуншей девушек. Львиная доля времени в фиасосе уходила на обучение пению, танцам, игре на лире, стихосложению. Девичьи хоры принимали участие в религиозных церемониях в храмах. Однако еще в античные времена распространилась легенда, что девушки предавались греховным наслаждениям, «нетрадиционным формам половых сношений», как сказали бы в наше время. Доказательств этому не было и нет, но молва сохранилась на века. Элиан, который всё про всех знал, писал по этому поводу в своих «Пестрых рассказах»: «Я слышал, что на Лесбосе существовала другая Сапфо, не поэтесса, а гетера».