Острова и капитаны

— А я раньше думал, что «пирога» от слова «пирог». Потому что бабушка такие острые пирожки стряпает, как лодочки… Смотри, Ася, я уже ступаю.

Они ехали в город в полупустой «пятерке», что ходит от Херсонеса до площади Нахимова. Автобус неторопливо подвывал на подъемах. Гай держал на коленях твердую брезентовую куртку. От нее пахло рыбой и табаком.

— Ты откуда приехал? — спросила Ася.

— Из Среднекамска. Слышала?

— Конечно, слышала… Далеко-то как.

— Всего три часа на самолете.

— Я на самолете только в Москву летала. Один раз… У меня там тетя. А у тебя здесь кто?

— У меня?.. Мы так приехали, ни к кому. С Толиком…

— С братом?

— Ага… То есть это мой дядя, но он все равно что брат. Я его раньше «дядя Толя» звал, а потом он сказал: «Какой я тебе «дядя»! Не старь меня перед девушками».

— Значит, молодой еще…

— Он с виду будто студент. А вообще-то уже тридцать лет… Ты думаешь, он отдыхать сюда приехал? Он подводный аппарат испытывает. Такого робота-разведчика… Ася, этот аппарат может и рыбные косяки в море искать! Толик рассказывал…

— Рассказывал? — слегка удивилась Ася. — Значит, это не секретный аппарат?

— Ну… не знаю. По-моему, нет. С чего ты взяла?

— Я «Судьбу барабанщика» вспомнила. Там мальчик Славка отца-инженера спросил про новое изобретение. Отец стал объяснять, а Славка как закричит: «Ты же мне про сепаратор рассказываешь, который у бабки в деревне!» Помнишь?

— Ага… — соврал Гай. — Но Толик не про сепаратор… Он сперва сказал: «Представь, что океаны — это космос. Так вот, наша штука — это то же, что спутник в космосе».

Ася осторожно возразила:

— Спутники в космосе всего десять лет летают. А в морях подводные лодки уже давным-давно. И аппараты всякие…

— Я Толику так же сказал. А он говорит: «У нас совсем другое дело. Системы не те, и задачи другие». И объяснял про всякую автоматику. Я тогда вроде бы все понял, а сейчас в голове перепуталось… У них теперь в лаборатории последняя подготовка, Толик там с утра до вечера. А я, видишь, гуляю… — Гай виновато посопел: — На дракончиков наступаю… — Нога ныла ровной несильной болью.

Ася сказала с шутливой назидательностью:

— Маленьких мальчиков нельзя оставлять без присмотра.

— Ага, — подыграл ей Гай. — Но выхода не было. Отец с зимы в Алжире, там химический завод строят, он специалист. Маму к себе в отпуск вызвал, а про меня сказали, что нельзя. Галка, это сестра моя, в студенческом отряде, они Ташкент восстанавливают. А бабушке наконец-то путевку дали в Ессентуки… А с дедушкой ни мама, ни бабушка меня ни за что на свете оставить не решились бы. Говорят: все равно что двух младенцев со спичками дома запереть… А тут как раз Толик приехал. Он вообще-то в Москве живет…

— Повезло тебе, да?

— Ага… Мама говорит: «Толик, спаси, а?» Он спрашивает: «А ты не боишься этого пирата со мной отпускать?» Это меня то есть… А она: «Боюсь, конечно. Но все-таки ты серьезный человек, кандидат наук…» Ну вот, приехали, а здесь все не так, как думали: Толик по уши в работе, а я шастаю… Мне-то даже лучше, только он переживает…

— Тебе у нас нравится?

— Еще бы, — вздохнул Гай. — Первые дни я как-то ошалел. От моря, от всего… А сейчас будто давным-давно здесь живу… У меня дедушка почти севастополец.

Это вырвалось у Гая неожиданно, хвастаться дедом он не собирался, просто захотелось показать, что он, Гай, здесь не совсем чужой.

— Он что, раньше в этих местах жил? — спросила Ася.

— Он не жил… Он здесь воевал и погиб… Это не тот дед, который в Среднекамске, а мамин отец. И Толика…

Автобус потряхивало. Ася сбоку молча смотрела на Гая. Волосы ее качались над плечами. Гай сказал тихо:

— Он в этих местах погиб, у Херсонеса. От мины…

Дед — политрук Нечаев — всегда казался Гаю похожим на командира с известного фотоснимка «Комбат». Как он с пистолетом поднимается из окопа и зовет бойцов в атаку. Но сейчас дед представился другим. Лежащим в земле. Вроде каменного великана, вросшего в глубинные толщи херсонесских берегов, спаявшегося с глыбами древней разрушенной цитадели. И с бетонными блоками дотов и орудийных гнезд. Он — сама эта земля. Громадный, просто километровый, лежит он, сложив на груди каменные руки… И… сверху через черную нору скатывается ему на руку тяжелая «лимонка».

«Что это»? — спрашивает дед, не поднимая бетонных век.

«Это… так. Дедушка, это случайно. Я потом уберу…»

«Уберешь? Куда? И зачем?..»

«Ну… это вроде трофея…»

«А! Значит, ты добыл его в бою?..»

Что за подлая штука — непрошеные мысли! Гай с досадой трахнул пяткой о стойку сиденья. И выгнулся, охнул: ядовитая игла прошла от ступни до колена.

— Что? — испугалась Ася. — Опять?

— Да нет, я сам, нечаянно… — Боль милостиво отступила. Гай вытер лоб.

— Все-таки ты молодец, — сказала Ася. — Другие знаешь как орут от дракончика. А ты и не пикнул. Там, на берегу…

— Думаешь, почему не пикнул? — усмехнулся Гай. — Дух перехватило. А то знаешь как орал бы…

— Другие все равно орут, хоть и перехватывает…

Они сошли на площади Нахимова.

— Ну, как? Ступаешь?