Острова и капитаны. Книга 3

Людей на похороны собралось немного. Произнесла несколько суховато-печальных слов женщина-распорядитель. Выступил Пестухов. Сказал, что Виктор Романович был вечным тружеником и что бы там ни говорили, а цех построил он. Жизнь сложна и часто ставит людей в такие обстоятельства, в которых не всегда и не каждый может найти правильный выход. Жертвой таких обстоятельств стал и Виктор Романович. Но эта же самая жизнь в конце концов расставляет все по местам. Со временем воздастся и памяти товарища Петрова. А лучший памятник — это все тот же цех.

Больше никто не говорил, молча прошли по кругу у постамента с гробом. У Егора так ни разу и не намокли глаза. И даже когда женщина-распорядитель нажала похожий на автомобильный переключатель скоростей рычаг и гроб с заострившимся профилем отца плавно ушел в гранитный колодец, Егор смотрел спокойно…

Поминок не было. Пестухов отвез Алину Михаевну и Егора домой. Мать принялась разбирать отцовские бумаги, Егор томился. Хотелось уйти куда-нибудь, но оставлять мать одну было неловко. Тогда он сел за билеты для экзаменов по русскому. До них, до экзаменов, не так уж далеко, а Классная Роза постарается свести с Петровым все счеты. Грудью встанет на его пути в девятый класс. Ну, поглядим…

На следующее утро Егор с облегчением пошел в школу. В классе посматривали на него с молчаливым сочувствием. Даже Роза. О разборе истории с рукописью никто не напоминал. И Егор подумал, что первый раз отец действительно защитил его по-настоящему. Своей смертью. Это была нехорошая мысль, он понимал, но мыслям-то не прикажешь.

Юрка Громов на первой перемене подошел и просто сказал:

— Егор, может, помочь в чем-то надо? Когда такое случается, всякие дела бывают…

— Да нет, все уже… — вздохнул Егор. — Спасибо… — И вдруг спросил: — У тебя есть велосипед?

— Конечно!

— Дашь прокатиться? Голова такая… хочется, чтобы проветрило на скорости. Чтобы от всего уехать…

— Бери на сколько хочешь… А у тебя разве нет? — удивился Юрка.

— Мать боится… У нее брат разбился на мотоцикле, она колеса видеть не может…

Бутакова издалека поглядывала на Егора, словно хотела подойти и что-то сказать, но не решалась. Он не отвечал на ее взгляды. Ее предательство на недавнем собрании высветило Светочкину натуру полностью… Впрочем, какое предательство? Она что, в друзья записывалась к нему? Подумаешь, газеты вместе развешивали… Да и ничего плохого она не говорила на собрании. Один раз только на Юрку вякнула, а так все молчала. Хотя молчание иногда — тоже предательство… Ну а чего Егор хотел от нее? Прирожденная активистская деятельница, вечная адъютантша Классной Розы. Сейчас небось трясется, не повредило бы ей, что связалась с Венькиными газетами…

Одно у Светки хорошее — фамилия. Был такой герой в Первой Севастопольской обороне. Даже два. Егор читал о них недавно в журнале «Вокруг света». Он теперь все внимательно читал, что попадалось о Севастополе. И о Крузенштерне…

Когда Егор подходил к дому, его догнал Михаил.

Ох как Егор обрадовался! Пожалуй, впервые при встрече с Михаилом заулыбался так счастливо и открыто.

— Что же ты… не позвонил даже? — тихо сказал Михаил. — Я от Ревского узнал… о смерти Виктора Романовича.

Егор насупился:

— А Ревский откуда знает? В газете даже объявления не было.

— Знает откуда-то… Егор, это как? Из-за сердца?

Егор кивнул.

— Мать очень убивается?

— Да знаешь, держится…

— Вот такая она, жизнь… — сказал Михаил.

Они шли вдоль дома, по сухому асфальту, и от нагретой бетонной стены ощутимо веяло теплом. Апрель…

— Пошли к нам, — позвал Егор.

— Неудобно.

— Ну ты что? Так и будешь всю жизнь от матери прятаться? Смешно же…

— Не буду. Но сейчас не время… Давай погуляем.

И пошли они по солнцу. Серые крошки снега еще лежали в тени заборов, а ветерок, шумевший в голых тополях, был совсем теплый. Михаил был без шапки. Егор тоже сунул свою вязаную шапку в карман. Спросил:

— Ты специально ко мне приехал?

— Да… То есть я бы и так приехал, но тут еще совпало: Витька домой привез. Мать потребовала.

— Ну вот… Опять все пойдет у них кувырком…

— Кто знает… Она вдруг начала такие письма слать: «Соскучилась по Витеньке, пусть едет скорее, все будет по-другому…»

— А он?

— В том-то и дело, что он тоже: «К маме хочу»… Может, наладится у них…

— Ох, не верится.

— Ну, поглядим. Захочет обратно — заберу. А спорить, когда мальчишка к матери просится… Особенно после случая с Димкой… Ревский рассказывал?

— Еще бы!.. Как этот тип, которому ты вмазал, поживает?

— Жаловался. Сперва даже судом грозил…

— Какой суд? Ты же его без свидетелей!

— Если бы… Это я Ревскому сказал, чтобы его не расстраивать. А вмазал я тому гаду при ребятах. И очень звонко… Но в суд он не пойдет, я ему пригрозил ответным иском: о нарушении тайны переписки, которое привело к тяжким последствиям…

— А куда же он жалобы писал?