Острова капитана Блада

По моему мнению, такая большая каюта вполне могла подходить высокородному идальго с десятком поколений предков голубой крови. Но я то — простой Питер О'Брайен, хоть и с кровавым прозвищем, а не «дон Педро из Бразилии, где в лесах…», и стоит быть ближе к народу. Да и не любитель я стиля «милитари», и меня соседство с тремя бронзовыми чушками, попахивающими порохом, как-то не особо вдохновляет.

На фоне всеобщей тесноты мне хватило бы постели, стола со стулом и сундука для хранения вещей, но я был готов пойти на поводу у местной моды и привнести в обстановку немного лоска. Поэтому я распорядился сломать перегородку между двумя офицерскими каютами по левому борту и на образовавшихся просторах — ага, на всех пяти квадратных метрах — соорудить капитанские апартаменты. Каюты напротив отводились двум помощникам капитана: квартирмейстеру — командиру абордажной команды и штурману, а из освободившегося салона я решил сделать кают-компанию. Ведь на местных кораблях такого класса ее пока еще не было. И офицерские собрания, и прием важных гостей проводился в каюте капитана, но меня это не устраивало. На корабле и так невозможно было остаться в одиночестве, и мне требовалось собственное личное пространство. Не хотел я никого пускать туда, где сплю и храню важные вещи. Моя каюта — это только моя территория.

Я безжалостно велел отодрать шелк, которым были обиты стены, выкинул лишнюю мебель и ковры. Будущую кают-компанию отскоблили от многолетней пыли и копоти, и передо мной предстало вполне уютное помещение с деревянной обшивкой. Ну и на фига такую красоту тканью обивать?

Для своей новой каюты я приобрел удобную кровать, которая надежно крепилась к стене и полу (доставшийся мне от испанца выкидыш мебельной промышленности был изрядно попорчен жуками), забрал из старой обстановки небольшое зеркало в вычурной раме, заказал шторы на оба окна (нарисовав, чего я примерно хочу) и специальный сундук для хранения документов. Обитый железом, с хитрым итальянским замком, он вполне мог играть роль надежного сейфа. Поставил его справа от двери к передней стене надстройки — пусть хоть как-то защищает каюту от пуль при схватке на палубе.

Стол тоже пришлось делать на заказ. Мне нужны были выдвижные ящики, потайные отделения и большая столешница. А то кривоногое, украшенное позолотой, розочками и ангелочками чудо, которое мне досталось от испанца, я оставил в кают-компании, тем более, что в моих новых апартаментах оно попросту не поместилось бы, а потом расщедрился и по совершенно дикой цене приобрел шкуру настоящего белого медведя. Даже не могу представить, как она оказалась на Тортуге! По моей задумке, именно кают-компания должна была стать самым роскошным помещением на корабле. Пусть гости впечатляются, а команда гордится.

Ну а чтобы поводов для гордости было больше, я решил на одной из стен организовать вывеску трофеев. И там уже висели два флага — с «Синко Льягас» и с «Санта-Барбары». Не расправленные, конечно (вот еще, место занимать), а как полотенца, на гвоздиках. К каждому из них была прикреплена медная табличка, кратко повествующая об обстоятельствах битвы и захваченных трофеях. На членов моей команды это произвело даже большее впечатление, чем я ожидал.

Имя «Виктория» заняло свое законное место. Я, вообще-то, считал, что подобные вещи на борту пишутся, однако в 17 веке их было принято размещать на корме. Ну, не будем спорить с традициями. Мне, по большому счету, без разницы.

Наш следующий рейд получился долгим, но еще более успешным, чем предыдущий. С помощью нескольких пирог мы совершили налёт на испанскую флотилию, занимавшуюся добычей жемчуга у Риодель-Хача, и захватили всю ее добычу. Затем последовало несколько удачных нападений на испанские корабли, принесших нам значительные суммы денег и еще один фрегат, переименованный из «Сантьяго» в «Элизабет», на котором Джереми, наконец, стал капитаном. Так что к тому моменту, когда мы вновь вернулись на Тортугу, капитан Блад и его «Виктория» по популярности немногим уступали Генри Моргану.

Два фрегата действовали куда эффективнее одного, золото текло рекой. Испанцы грабили Америку, а мы, в свою очередь, обчищали надменных донов. Деньги и слава позволяли мне вести себя так, как хочется. Одеваться по своему вкусу и приобретать то, что нравится. Приятное ощущение, кстати. Я раскатил губы, представив, как буду есть только на веджвудском или на мейсенском фарфоре, но как оказалось, об этих марках никто не знал. Похоже, они еще не появились. Фарфор был только китайский, и стоил, сволочь, непомерные деньги.

Я довольно быстро привык к своему новому имени. У флибустьеров действительно была традиция брать себе громкие прозвища, так что я не выделялся из общей массы. «Блад» — это еще было скромно. Остальные круче выделывались. И флаги у пиратов были — один другого краше. Каждый извращался в меру собственной фантазии. Я решил пойти по пути наименьшего сопротивления и не заморачиваться. Черный фон и белый значок «трефы», означающий активное и динамичное продвижение к собственной цели.