Острова в небе

Все — за исключением «Утренней звезды». Каждый знал, что она совершила первый облет Венеры в восемьдесят пятом году. Но мало кому было известно, что она до сих пор оставалась в прекрасном состоянии, так как стажеры сделали ее своей штаб-квартирой и, ради развлечения, привели в рабочее состояние. Более того, они постоянно всеми правдами и неправдами пытались раздобыть ракетное топливо в достаточном количестве, чтобы совершить короткий полет. Не очень обижало, что никто им этого не разрешал.

Командор Доил, естественно, обо всем этом знал и даже одобрял в конце концов, это была неплохая тренировка. Иногда он появлялся на «Утренней звезде», чтобы узнать, как идут дела, но корабль негласно считался частной собственностью стажеров — нужно было получить приглашение, прежде чем тебя могли допустить на борт. Лишь после того, как я провел на станции несколько дней и был принят в их круг, у меня появился шанс отправиться на «Утреннюю звезду».

Это было самое длинное путешествие, которое я совершал за пределы станции, поскольку «кладбище» находилось примерно в восьми километрах от нее и двигалось по той же орбите, что и станция, но немного ее опережая. Не знаю, как описать странное транспортное средство, которым мы воспользовались. Оно было собрано из деталей, позаимствованных с других кораблей, и представляло собой герметичный цилиндр, способный вместить десяток человек. К одному его концу был привинчен маломощный ракетный двигатель, кроме того, имелись еще несколько дополнительных сопл для управления, простой шлюз и радио для связи со станцией. Это своеобразное суденышко могло совершить прыжок к «Утренней звезде» минут за десять, с максимальной скоростью примерно пятьдесят километров в час. Его окрестили «Космическим жаворонком» — название было взято из какого-то научно-фантастического рассказа. «Жаворонок» обычно был припаркован на внешнем краю станции, где он никому не мог помешать. В случае необходимости двое стажеров отправлялись туда в скафандрах, освобождали причальные тросы и отбуксировывали его к ближайшему шлюзу. Затем его пристыковывали к станции, и в него можно было войти через соединительный туннель — так же, как если бы ты входил на борт настоящего космического лайнера.

Мое первое путешествие на «Жаворонке» сильно отличалось от полета с Земли. Корабль выглядел столь обветшавшим, что казалось, в любой момент развалится на части. Впрочем, на самом деле он был вполне надежен, хотя десятерым в его небольшой кабине приходилось тесновато. Когда включился ракетный двигатель, мы плавно отплыли в заднюю часть корабля под воздействием легкого ускорения. Оно было столь слабым, что я стал весить всего лишь около фунта — полная противоположность взлету с Земли, когда я мог поклясться, что весил целую тонну! Примерно через минуту мы отключили двигатель и летели по инерции еще минут десять, после чего еще один короткий толчок доставил нас в пункт нашего назначения.

А вот внутри «Утренней звезды» было довольно просторно — в конце концов, она служила жилищем для пяти человек на протяжении почти двух лет. До сих пор можно было прочитать их имена, нацарапанные на стене рубки управления, и при виде этих надписей я мысленно вернулся почти на столетие назад, во времена космических первопроходцев, когда даже Луна была новым миром и никто еще не достиг ни одной планеты.

Несмотря на возраст корабля, в рубке управления все блестело, а приборная панель вполне могла бы принадлежать кораблю нашего времени. Тим Бентон нежно погладил ее.

— Совсем как новая! — сказал он с нескрываемой гордостью. — Обещаю, когда-нибудь возьму тебя с собой на Венеру!

Я очень хорошо изучил приборы «Утренней звезды». Играть с ними разрешалось, поскольку топливные баки были пусты и при нажатии кнопки запуска главного двигателя лишь загоралась красная лампочка. И все же было здорово сидеть в пилотском кресле и мечтать, положив руки на пульт…

В задней части корабля, возле главных топливных баков, была устроена небольшая мастерская, где занимались постройкой разных моделей, а также в немалой степени и вполне серьезными разработками. Стажерам хотелось попробовать на практике, как работают сделанные ими устройства. Карл Хаазе, наш математический гений, пытался построить какую-то новую разновидность навигационного прибора — но он всегда его прятал, когда кто-то проходил мимо, и никто не знал, для чего тот, собственно, предназначен.

Обследуя изнутри «Утреннюю звезду», я узнал о космических кораблях гораздо больше, чем из книг или лекций.

«Звезде» дейстивительно было почти сто лет, но, хотя детали и изменились, основные принципы космического корабля поменялись не так сильно, как можно было бы ожидать. Все так же требовались насосы, топливные баки, воздухоочистители, терморегуляторы и так далее. Сами устройства могли стать другими, но функции, которые они выполняли, оставались прежними.