Острова в океане

Педрико поставил перед Игнасио Натерой Ревельо бутылку «Виктории», стакан с большими кусками льда, бутылку содовой, и Ревельо поспешно смешал себе коктейль, а потом, повернувшись к Томасу Хадсону, уставился ему в лицо своими роговыми очками с зелеными стеклами, притворяясь, будто только что увидел его.

Игнасио Натера Ревельо, высокий, худой, был одет в белую полотняную рубашку, белые брюки, черные шелковые носки, начищенные до блеска коричневые английские ботинки. Лицо у него было красное, усики щеточкой; желтоватые, зеленые стекла очков защищали воспаленные близорукие глаза. Волосы белесые, гладко прилизанные. Видя, как ему не терпится выпить, можно было подумать, что это у него первый стакан за день. Это было далеко не так.

– Ваш посол ведет себя как идиот, – сказал он Томасу Хадсону.

– Ну, тогда мое дело табак, – сказал Томас Хадсон.

– Нет, нет. Кроме шуток. Выслушайте меня. Это строго между нами.

– Пейте, пейте. Я ничего не желаю слушать.

– А послушать не мешает. И принять какие-то меры тоже не мешает.

– Вы не озябли? – спросил его Томас Хадсон. – В одной рубашке, в легких брюках.

– Я не зябкий.

И трезвым тоже никогда не бываешь, подумал Томас Хадсон. Первый стакан пьешь в маленьком баре возле дома, а сюда добираешься уже совсем на бровях. Ты, верно, и не заметил, когда одевался, какая сегодня погода. Да, подумал он. А ты сам? Когда ты выпил сегодня утром свою первую порцию и сколько хватил до той, что пьешь сейчас? Не бросай первый камня в пьяниц. Да дело не в пьянстве, подумал он. Пусть пьет, пожалуйста. Только уж очень он нудный. Зануд жалеть нечего и щадить их тоже не обязательно. Брось, сказал он, брось. Ты же хотел развлекаться сегодня. Ну и отдыхай, получай удовольствие.

– Кинем кости – кому платить? – сказал он.

– Прекрасно, – сказал Игнасио. – Вы и начинайте.

Томас Хадсон метнул, выбросил трех королей и остался в выигрыше.

Выиграть было приятно. Не то чтобы коктейль стал вкуснее от этого, но выбросить сразу трех королей было очень приятно, и он с удовольствием выиграл у Игнасио Натеры Ревельо, потому что Игнасио был сноб и зануда, а возможность выиграть у него придавала ему какую-то долю полезности и значения.

– Теперь кинем на следующую порцию, – сказал Игнасио Натера Ревельо.

Он из тех снобов и зануд, которых даже за глаза величаешь всеми тремя именами, подумал Томас Хадсон, так же как в мыслях у тебя он всегда сноб и зануда. Вроде тех, кто ставит цифру III после своей фамилии. Томас Хадсон Третий. Томас Хадсон Третий сидит в клозете.

– Вы случайно не тот Игнасио Натера Ревельо, который Третий?

– Конечно, нет. Что вы, не знаете, как зовут моего отца?

– Да, правильно. Конечно, знаю.

– И братьев моих знаете. Имя деда вам тоже известно. Перестаньте валять дурака.

– Постараюсь перестать, – сказал Томас Хадсон. – Изо всех сил буду стараться.

– Вот и хорошо, – сказал Игнасио Натера Ревельо. – Вам это только на пользу.

Устремив все свое внимание на предстоящий ход – на самое трудное, самое блистательное из всего, что он совершит за первую половину дня, – Игнасио Натера Ревельо щеголевато повел рукой и метнул из стакана четырех валетов.

– Бедный мой друг, – сказал Томас Хадсон. Он встряхнул кости в тяжелом кожаном стакане и с нежностью прислушался к их стуку. – Милые, симпатичные косточки. Такие они добротные, такие аппетитные, – сказал он.

– Ну, давайте, хватит дурить.

Томас Хадсон метнул на слегка влажную стойку трех королей и две десятки.

– Хотите пари?

– Мы и так на пари играем, – сказал Игнасио Натера Ревельо. – Ну, за чей счет вторая порция?

Томас Хадсон любовно встряхнул кости и метнул даму и валета.

– А сейчас – идем на пари?

– Уж очень вам везет.

– Ладно. Тогда беру коктейлями.

Он метнул короля и туза, которые степенно, гордо выкатились из стакана.

– Вот везет бродяге!

– Еще раз двойной замороженный дайкири без сахара и что закажет Игнасио, – сказал Томас Хадсон. Игнасио начинал нравиться ему. – Слушайте, Игнасио, – сказал он. – Я первый раз вижу, чтобы на мир смотрели сквозь зеленые очки. Сквозь розовые – да. Сквозь зеленые – нет. Вам не кажется, будто все какое-то травянистое? И будто вы на лужайке? У вас не бывает такого ощущения, будто вас выпустили попастись?

– Зеленый цвет самый полезный – глаза отдыхают. Это доказано крупнейшими окулистами.

– А вы знаетесь с крупнейшими окулистами? Буйный, верно, народ.

– Личных знакомств среди них у меня нет, я только своего знаю. Но он в курсе последних достижений медицины. Лучший окулист в Нью-Йорке.

– А мне нужен лучший в Лондоне.

– Лучшего лондонского окулиста я тоже знаю. Но самый лучший в Нью-Йорке. Я с удовольствием вас к нему направлю.

– Метнем еще разок.

– Давайте. Ваш черед.

Томас Хадсон взял кожаный стакан и почувствовал надежную увесистость больших костей, которыми играют во «Флоридите». Он чуть шевельнул их, боясь спугнуть их благосклонность и щедрость, и метнул трех королей, десятку и даму.

– Сразу три короля. Это clasico40.

– Ну не прохвост ли вы, – сказал Игнасио Натера Ревельо и выбросил туза, двух дам и двух валетов.