Островитяне

«Когда я был очень маленьким, я свалился с луны – на грядку с капустой, и заплакал…»

Точнее не скажешь. В этой фразе всё: и не от мира сего, и упал… И заплакал – тоже про меня. Плакать, начиная с этой капустной грядки, пришлось ещё много и долго. Потому что здесь – не на родимой луне – слишком много обид, предательства, непонимания и злобы. И хоть стараешься казаться несгибаемым и сильным, а всё же больно от зубов этих яростных зверьков, своим особым зрением видящих, что на самом деле ты не взрослый дядя, а прежний маленький лунный мальчик, который наконец-то свалился к ним в лапы.

Больно, чёрт возьми, до слёз…

Но плакать на людях неприлично. Никогда, ни при каких условиях мужчина не должен плакать – этому учил папа, и папа никогда не плакал. Разве что по пьянке. Но это были не слёзы, говорил он потом, это была водка, и я сделал вывод, что, значит, водкой плакать можно. И одно время плакал ею много и часто, так часто и так много, что чуть все глаза, как говорится в сказках, не выплакал.

Не могут лунные мальчики плакать водкой – им это противопоказано, от такого плача их начинает беспокоить печень. Я проверил.

А ещё лунные мальчики не могут жить в больших городах. В больших городах сила земного тяготения намного больше, чем в глубинке, и после луны в них становится совсем плохо. Тяготит всё вокруг: неумение земных людей мечтать, торопливость, их какая-то навязчивая идея всю жизнь копить на что-то деньги, а накопив и купив, умереть. Тяготит нежелание доверять и помогать друг другу и желание казаться глупее и злее, чем они есть на самом деле.

Земное тяготение, одним словом.

Поэтому лунные мальчики живут где-нибудь в маленьких городках или посёлках, чаще всего – в северных заполярных районах, поближе к полюсу, потому что у полюсов, как известно, земная атмосфера тоньше, космос ближе, и их это привлекает.

Лунные мальчики способны любить один раз в жизни, это их лунная особенность, которая очень радует земных девочек. Но лунным мальчикам от этого чаще всего плохо, потому что земная девочка, которую любит лунный мальчик, немного приподнявшись вместе с ним над землёй, пугается высоты и стремится, согласно закону всемирного тяготения, снова вниз: к своим приземлённым разговорам с подружками, мечтам о подержанной машине и квартире к пенсии, к косметике и духам, к туземным танцам под удручающе земную музыку.

А лунный мальчик так и остаётся влюблённым в неё и даже если, по счастливой случайности, встретит такую же лунную, как и он, девочку, то любви для неё в его сердце больше не найдётся, и оба лунных человека остаются несчастными.

«Я звоню, чтобы сказать тебе, что никогда, ни при каких обстоятельствах, ни за что на свете больше не буду с тобой! – кричала она в трубку. – Ты мне противен со своей ложью, со своими выдумками и изменами! Я тебя ненавижу!»

Я не лгал, не выдумывал и не изменял. То, что она считала ложью, было на самом деле. В моей голове. И не было никаких измен – я видел, что ей необходим повод, чтобы морально оправдать перед собой и обществом наш разрыв, и злая людская молва с готовностью дала ей его. Господи, с какой радостью подхватили сплетни окружающие её люди! Восторг был неописуемым, таким, что никто даже не заметил полной белиберды в придуманном… И виноватым оказался только я, никому не пришла в голову мысль, что сама она, общаясь с подругами три года, улыбаясь им и радушно принимая в своём доме, искренно считала, что все они спят со мной. Почему же оказался виноват скальпель, а не нарыв?

Через два дня:

«Я хочу, чтобы мы остались друзьями. Не обращайся со мной так, я не могу, мне плохо от этого!»