Островитяне

— Поначалу тошнило, но, наверное… — я бросил косой взгляд на Мейсона и Лоуви и заговорил потише: — Я просто испугался. А теперь все в порядке. Вот только болит по-прежнему. Очень сильно. — Я скривился.

Хани похлопала меня по плечу.

— Сочувствую. Болеть еще будет около часа. Причем здорово — не буду тебе лгать. Но я сейчас смажу вот этим кремом, должно помочь. Только сперва давай вытащим колючки. Хватит запаса храбрости еще ненадолго?

Я стиснул зубы и кивнул.

Хани надела очки для чтения, взяла кредитную карточку, которую заранее положила на край раковины.

— Можешь положить ногу мне на колено? Да, вот так. — Хани с кредиткой в руке склонилась над моей ногой. — Ага, некоторые даже видно. — Она жестом велела Мейсону с Лоуви подойти поближе. — Медуза воткнула тебе в ногу сотни этих колючек, но вода с уксусом помогла. Ты молодец, Лоуви. И в следующий раз — хотя хочется надеяться, что следующего раза не будет, — возьмите сырого песка, положите на место ожога. А потом найдите что-нибудь плоское вроде кредитки и осторожно соскоблите песок с кожи. Большинство колючек вы удалите. Вот, смотрите. — Она стала водить краем кредитки по ожогам, будто бы брила мне ногу.

Я закинул голову и стиснул зубы, но надо сказать, что было не сильно больнее, чем от самого ожога.

Мейсон и Лоуви стояли рядом, глядя во все глаза.

— Готово! — воскликнула Хани. — Видишь, ничего такого уж страшного, правда? Колючки мы вытащили. Скоро полегчает.

Хани заставила меня поставить ногу в ведро с теплой водой.

— Посиди так минут десять, — велела она. — Я скоро вернусь.

В кухне она опять рассмеялась. Вернулась со стаканом воды.

— Вот, держи. — Она протянула мне таблетку ибупрофена. Друзья сидели на краю ванны и унитаза и всячески меня поддерживали.

Лоуви захихикала.

— Я про эту медузу никому не буду рассказывать. Но не забывайте, что я пыталась вас остановить.

Мы с Мейсоном дружно фыркнули.

— Что на острове случилось, то на острове осталось, — заметил я.

Мы снова рассмеялись. А потом еще раз. А там и вовсе расхохотались — ну прямо так, что надрываешь животик и лопаешься от смеха.

— Фу, гадость какая! — воскликнул я.

— Это точно, — подтвердил Мейсон сквозь смех.

Мы хохотали, и я чувствовал, как страх и беспокойство отступают. Даже нога болела меньше.

Когда вернулась Хани, я понял, что пошел на поправку. Она осторожно смазала ожог кремом с антибиотиком.

— Скоро станет лучше. А дальше, — сказала Хани, закрывая тюбик, — главным лекарем будет время. Давай-ка пересадим тебя в удобное кресло.

Ну и вечер! Повезло мне, что я наконец оказался целым и почти невредимым в уютном «Птичьем Гнезде»: нога моя лежала на диванной подушке, вокруг сидели друзья. Было уже почти десять часов вечера, и я видел, что все устали почти так же сильно, как и я. Даже у Хани, которая принесла тарелку печенья, вид был совсем измученный.

Мы тут же смолотили печенье. Всю ту прекрасную еду, которую мы принесли на дежурство, съесть так и не удалось.

— Надо бы нам обратно к гнезду, — сказал Мейсон, когда печенье закончилось.

— Да, мы уже давно оттуда ушли, — согласилась Лоуви.

Нога все еще страшно болела, но я понимал, что друзьям хочется вернуться на дежурство.

— Давайте. Худшее, наверное, уже позади. — Я опустил ногу на пол и стал медленно вставать из кресла.

— Минуточку, молодой человек, — остановила меня Хани.

Я опустился обратно.

— Ты сегодня никуда не пойдешь, — объявила Хани. — Нужно поберечь ногу. А что до вас… — Она посмотрела на Мейсона и Лоуви. — Уже поздно, и не надо бы вам разбивать лагерь. Ступайте спать.

— А как же черепахи? — воскликнула Лоуви.

— Черепашкам придется самим о себе позаботиться. У них много миллионов лет опыта, еще одну ночь они как-нибудь переживут. Вы обезопасили гнездо. Это уже немало. Должна признаться, что никогда еще не слышала про столь хорошо защищенное гнездо. А еще… — Хани возбужденно сжала ладони. — Завтра Четвертое июля. А на Дьюисе праздник отмечают вовсю! Столько будет всего интересного — и вам обязательно нужно поучаствовать. А для этого понадобятся силы. Так что попробуйте отоспаться. Хорошо?

Мы втроем переглянулись, а потом кивнули.

— Вот и молодцы. Я развезу вас по домам. Но сначала, — Хани вытянула вперед руку, — я хочу обсудить с вами еще одну вещь. — Она дождалась, когда мы все сосредоточимся. — Джейк, существуют правила. Одно из них заключается в том, что заходить в воду ночью нельзя.

Я выпрямился.

— Я не заходил. Ну почти, — сказал я. — В смысле, я же не собирался плавать.

— Но в воду шагнул?

Я кивнул:

— Да.

— И поплатился?

Я снова кивнул — мне было стыдно.

— То-то и оно. На этот раз я не буду тебя наказывать. Но помни: ожог медузы — далеко не самое худшее, что с тобой могло произойти. Никогда больше не заходи в океан ночью, ясно? По крайней мере, пока ты на моем попечении.

— Ладно, не буду.

Бабушка посмотрела на Мейсона и Лоуви.

— Не буду, — повторили и они.

— Хорошо, тогда собирайте вещи, я вас отвезу домой. А продукты из беседки заберем завтра утром.

Хани умолкла и посмотрела в наши удивленные лица.