Островок счастья

Постояв еще с минуту в глубоком раздумье, Юрий тоже побрел со двора, начисто забыв, что его ждут приятели. Несколько оставшихся до рассвета часов он провел на вокзале, где у него не раз проверяли документы. Но купленный заранее билет на семичасовой поезд уберег его от более тесных контактов с правоохранительными органами, и Юрий, беспрестанно ощупывая в кармане свое сокровище, благополучно добрался до Надеждинска. Всю дорогу он представлял себе, как обрадуется Юля, у которой никогда не было таких замечательно красивых и дорогих вещей. А еще – какие лица будут при этом у Иринки Лавровой, у Долининой и у Королевых, особенно у Марианны, которая никогда не упускала случая отпустить по его адресу какую-нибудь колкость…

– Ну и как? – улыбаясь от уха до уха, спросил Сергей у матери, закончив рассказ.

– Красивый, – задумчиво сказала Юля, рассматривая украшение.

– Да я не про то! Марианна удивилась? Морда у нее была длинная?

– Сергей! Никогда не говори так про моих коллег. И никогда не говори так про женщин! – отрезала Юля.

– Мам, ну она же противная… И всегда всех подковыривает, – обиделся сын. – Чего ты за нее заступаешься?

Но Юля его уже не слушала.

– Ложись спать, второй час уже. Завтра опять не поднять тебя будет. Уроки сделал?

– Ма-ам… – укоризненно протянул Серега, глядя на Юлю с высоты своих ста восьмидесяти сантиметров.

– Что «ма-ам»? Сам знаешь, у нас с отцом на репетиторов денег нет. Как сдашь, так и поступать будешь. Иначе на учебу придется кредит брать.

– Не волнуйся, я сам знаю. Не маленький уже. А ты опять до утра за компом сидеть будешь? Даже после премьеры?

– Буду, сына. Я специально сегодня после премьеры только шампанского чуть пригубила, и все. А когда мне еще? Столько всего навалилось, и бросить не могу.

– Почему не можешь? – с интересом спросил Серега.

– Потому что не бросается, – исчерпывающе ответила Юля.

Налив себе большую чашку крепкого кофе, она и в самом деле уселась за старенький, то и дело зависающий компьютер. Подумав, достала из коробочки браслет и положила перед собой.

Какое-то время Юля сидела, отгоняя от себя суету дня, ненужные картинки, всплывавшие в памяти, обрывки разговоров. Настраивалась, ждала. Потом осторожно, как бы боясь спугнуть кого-то, прикоснулась к клавиатуре, сперва двумя пальцами, потом стала печатать все быстрее и быстрее, торопясь записать то, что слышала сейчас только она.

– Где?! Браслет где?.. – задыхаясь, прокричал женский голос, похоже, старушечий.

Ей ответил другой, помоложе. Женщина говорила успокаивающе, как с ребенком или с тяжелобольным:

– Не извольте беспокоиться. Доктор велел на ночь его снимать, чтоб застоя крови не было, мало ли, повернетесь во сне неловко. Вы уснули вчера, я и…

– Никогда, слышишь, никогда не смей к нему прикасаться! – закричала старуха. – Где он?!

– Да вот, возьмите, на столике возле вас всю ночь пролежал, – обиженно ответил более молодой голос. – Напрасно вы сердитесь так, вам волноваться вредно.

– Уйди прочь! – проворчала старуха.

В комнате опять наступила тишина. Но Юля знала, вернее, надеялась, что эта тишина ненадолго.

Видно, и правду говорят: беда не приходит одна. А может быть, это была одна и та же беда в двух отделениях, просто сбежавший режиссер уже знал кое-что о грядущих переменах и поспешил первым покинуть корабль, который неминуемо должен был пойти ко дну. Как говорится, предвидеть – это совсем не то, что предать. Во всяком случае, когда все, невыспавшиеся и довольные вчерашней премьерой, собрались на репетицию, по такому случаю назначенную не на одиннадцать, как всегда, а на два, Тарасова с порога сообщила, что их корабль получил еще одну пробоину ниже ватерлинии.

– Ребята, новость у меня – хуже не бывает.

– Кто еще уехал? – вздернула брови Долинина.

Таня Родионова вздрогнула и посмотрела по сторонам, как будто ища, кого не хватает. Сидевший рядом с ней Петя тоже стал оглядываться. Если бы человеческие эмоции могли отражаться в зеркале, то длинный тощий Петя показался бы точным отражением хрупкой, миниатюрной Татьяны. Она улыбалась – и он озарялся улыбкой, она грустила – и Петя чуть не плакал. Остальных он, похоже, просто не замечал, что было и к лучшему, иначе взгляды матери, которыми она одаривала сидевшую слева от нее парочку, запросто бы его испепелили.

– Наверное, Юрку нашего за ограбление ювелирного магазина посадили, – отвернувшись от сына и его прекрасной дамы, иронически прошептала Королева на ухо дочери.

– Да не тяни кота за хвост, Света, говори, – попросила Антонина Ивановна. – Что там за ночь могло случиться?

– Не за ночь, Антонина Ивановна. Давно уже, только нам не говорили. Я вчера говорила с Бондаренко, то есть он со мной. Так вот: с ноября месяца из бюджета деньги на содержание театра выделяться не будут.