Острые края

Глокта перехватил меч еще одного противника длинным клинком, молниеносно вдев в ножны короткий, отвесил ему оплеуху по одной щеке, а потом по другой и с подчеркнутым презрением оттолкнул громко заскулившего неудачника. Гражданские, прибившиеся к армии, дабы собственными глазами посмотреть на ход войны, принялись наперебой выражать свое восхищение, а сопровождавшие их дамы ворковали и обмахивались веерами в тени под хлопавшим на ветерке полотняным навесом. Реус застыл, парализованный муками совести и восторгом. Он желал лишь одного – оказаться на месте того, кто только что удостоился пощечин.

– Реус! – Неожиданно оказавшийся рядом с ним лейтенант Вест поставил ногу в пыльном сапоге на заборчик.

Вест относился к тем немногочисленным подчиненным Глокты, которые не поддавались развращающему влиянию полковника, а по поводу самых гнусных выходок своего командира даже, в отличие от прочих, дерзал высказывать негодование. Как ни парадоксально, он также был один из тех немногих, к кому Глокта вроде бы относился с искренним уважением – даже несмотря на низкое происхождение лейтенанта. Реус видел это и прекрасно понимал, но так и не нашел в себе решимости последовать примеру Веста. Вероятно, он был слишком толст. Или, возможно, ему попросту не хватало смелости на это. Хотя, если честно, смелости ему не хватало почти ни на что.

– Вест! – Реус говорил лишь одной стороной рта и не отрывал глаз от Глокты, чтоб не пропустить ни мгновения происходившего.

– Я только что был у моста.

– И что?

– В арьергарде полный хаос. Вернее сказать, что у нас вовсе нет арьергарда. Капитан Ласки слег. Говорят, он может остаться без ноги.

– Значит, не с той ноги встал. – Реус хохотнул над собственной шуткой, поздравив себя с тем, что сумел высказать нечто достойное, пожалуй, несравненного Глокты.

– Рота без него рассыплется.

– Ну, полагаю, это проблема роты… Бей! Бей! О-о-о-о! – Глокта сделал ловкое обманное движение, подсек ногу противника, и тот закувыркался в пыли.

– Как бы это не превратилось очень скоро во всеобщую проблему. – Вест никак не желал угомониться. – Люди изнемогают. Еле идут. Обозы перепутались и мешают друг другу…

– Обозы всегда путаются, для них это естественная форма существования… О! – Глокта изобразил еще один финт и с немыслимой скоростью ударил противостоявшего ему мужчину – хотя его правильнее было бы назвать мальчишкой – ногой в пах. Тот сложился пополам и выпучил глаза от боли.

– Но если сейчас появятся гурки… – гнул свое Вест, не сводя взгляда с выжженной солнцем местности, раскинувшейся за рекой.

– До гурков отсюда мили и мили. Знаешь, Вест, ты всегда о чем-то тревожишься.

– Но кто-то ведь должен…

– Ну и обращайся к лорд-маршалу! – Реус кивнул в сторону Варуза, который настолько увлекся сложным сочетанием фехтования с издевательством, что подался вперед и едва не упал со стула. – Лично я и рад бы тебе помочь, но даже не представляю, что мог бы сделать в такой ситуации. Подать рапорт об увеличении рациона для лошадей?

Его перебил громкой шлепок – это Глокта хлестнул последнего из своих противников клинком плашмя по лицу, и тот, вскрикнув от боли, замер на месте, прижимая ладонь к щеке.

– Говорите, это лучшие из лучших? – Глокта шагнул вперед и с силой пнул одного из своих недавних противников, пытавшегося подняться с земли, ногой в зад, отчего тот, к восторгу окружающих, снова полетел лицом в пыль. Глокта поглощал аплодисменты, как один из распространенных в джунглях цветков-паразитов поглощает соки своего хозяина; он кланялся, улыбался, рассылал воздушные поцелуи, и Реус до боли хлопал в ладоши.

Какой же мерзавец этот полковник Глокта! Но до чего же обаятельный.

Все трое партнеров поплелись из круга лечить ушибы, которые пройдут очень скоро, и изживать унижение, которое, невзирая ни на какие усилия, останется с ними до могилы, а Глокта перегнулся через заборчик, за которым собрались дамы. Из них он уделял особое внимание леди Веттерлант – молодой, богатой, красивой (хотя, определенно, напудренной сверх меры) и, несмотря на жару, одетой роскошно и по самой последней моде. Она недавно вышла замуж, но ее пожилому мужу пришлось, в интересах политики Открытого совета, остаться в Адуе. Поговаривали, что он удовлетворяет ее финансовые запросы, но во всех остальных отношениях женщины ему уже неинтересны.

Ну а полковник Глокта, очень даже интересующийся женщинами, имел весьма скверную репутацию.

– Вы не одолжите мне носовой платок? – спросил он.

Реус давно обратил внимание на особую манеру, с которой Глокта разговаривал с приглянувшимися ему женщинами. Голос немного грубоват. Реплики чуть запаздывают – самую малость, всего лишь на мгновение. И полностью сосредоточенное на собеседнице внимание, как будто взгляд полковника приклеен к ее глазам. Вряд ли стоит пояснять, что, получив свое, он не стал бы оглядываться на вчерашнюю возлюбленную, даже если бы та ради него взошла на костер.