Острые цветы

Долетавшие до них крики звучали вполне серьёзно. Люди не кричат так, когда подворачивают ногу или натирают мозоль, не исключено, что человек у подножия склона серьёзно ранен… Якову виделись газетные заголовки с его фотографиями, а далее шёл пространный и насыщенный текст о том, как он принимал участие в спасательной операции. Героическая статья могла весьма положительно сказаться на его репутации. «Отдыхающий бизнесмен приходит на помощь», «В нужное время в нужном месте», «Репортаж со слов спасателя: как это было» … Он не может допустить того, чтобы вся слава досталась этому дворнику, которого во время их стычки покрывала уборщица. Это был бы удар по его чувственному самолюбию.

Яков бросил свои лыжи (в конце концов, ничего особенно в них и вправду не было) и стал догонять Георга, он не мог позволить тому добраться до ползущего человека раньше. По пути ему предстояло миновать машину Марьяны, на которой они сюда приехали, но он даже не обратил на неё внимания.

Георгу оставалось около пятидесяти метров до упавшего лыжника, как вдруг снова послышался треск. Уже наблюдавший утром эту картину, он всё равно вынужден был остановиться и заворожено наблюдать за падением толстого ствола. Этой задержкой воспользовался Яков и сравнялся с ним.

Одна из сосен, находившихся по левую сторону склона, начала угрожающе крениться, вытянутый мачтовый ствол с высоко расположенной кроной качнулся в их сторону, замер, как будто в нерешительности, а потом ускоренно поспешил вниз. Георг видел, что дерево падает прямо на человека, но ничего не мог предпринять. Глядя за падающим стволом, он благодарил судьбу за то, что в данный момент находится на безопасном расстоянии, а не на месте того бедняги. Дерево буквально догоняло ползущего.

Приземление вышло внушительным, удар поднял снежную пыль, и она принялась кружиться над древесными обломками, сам ствол переломился, а пышная крона разлетелась по сторонам фейерверком сучков и острых веток. Поднявшийся снег скрыл от них судьбу несчастного человека.

– Без шансов. – Хладнокровно заключил Яков, его спасательский пыл немного поутих, он почти не сомневался в том, что крикуна раздавило.

Но настырный дворник не желал сдаваться, дерево более не представляло для него опасности, поэтому Георг уже спешил к тому месту, где надеялся отыскать пострадавшего. Вероятность была невелика, но ему про не хотелось верить, что с человеком покончено. Полчаса назад он видел обезображенный собачий труп, не хотелось прибавлять к этому зрелищу ещё и человека.

Под валенками разламывались тонкие сучки, ветки потолще, образовавшие некое подобие кустарника затрудняли продвижение, но ориентиром ему служил стон, который предвещал хорошее окончание истории. Да! Он наткнулся на лежащего и вжавшегося в снег человека, которому повезло самым крупным образом: сверху пострадавшего накрыло несколько веток, но в этом не было никакой угрозы, а сам ствол опустился всего в нескольких сантиметрах от его ног. Воистину чудесное спасение.

– Нашёл! – Закричал Георг. – Он жив! Дерево его не придавило!

И пусть он кричал Якову, который собирался его ударить, их стычка, такая ничтожная, моментально отошла на задний план – человеку на снегу нужна была их помощь. Георг первым делом опустился на колени возле лица человека и заглянул ему в глаза. Они не были затуманены, в них царило сознание, мозг ещё функционировал. Георгу показалось, что лыжник хочет ему что-то сказать, но вместо слов были только стоны, так что все разговоры следовало отложить на потом.

Аккуратно, чтобы на него не наступить, Георг принялся убирать верхние ветки, чуть погодя к нему присоединился и Яков, причёска которого окончательно потеряла гарантийный вид. Но себя он успокаивал тем, что небрежность придаст ему на фотографии более отверженный вид. Именно Яков совершил открытие, повергнувшее их обоих в ужас. Он наклонился поднять очередной сук, когда резко отдёрнул руки и чуть не упал на спину.

– Чёрт! Чёрт возьми! У него нет ноги! У него там срезано всё… – Яков принялся трясти руками, словно боясь, как бы отсутствие конечности не передалось и ему.

– Нет ноги? – Переспросил Георг. – То есть вообще?

Яков наградил его одним из своих фирменных взглядов «умный профессор – глупый студент».

– То есть возьми и посмотри сам, если не понимаешь слов!

Перед глазами мысленно нарисовался Шмель, каким его обнаружила Агата на детской площадке, и тем не менее Георг подошёл к задним конечностям стонущего и отдёрнул в сторону ветки. Так всё и было: правая нога оканчивалась обрубком, штаны в этом месте были окрашены багровой каймой. Худшее заключалось в том, что ноги шевелились, давая разглядеть свежий разрез со всех сторон.

Приступ тошноты скрутил живот Георга, но тот не позволил себе поддаться, так же не выпустил из рук ветку, а напротив откинул её за спину. Ситуация становилась всё более пугающей. Всё больше параллелей с бедный Шмелём возникало у него в голове. А он не мог ими поделиться с Яковом, потому что тот так и не удосужился его выслушать.