Остзейские немцы в Санкт-Петербурге. Российская империя между Шлезвигом и Гольштейном. 1710–1918

Не менее увлекательно развивался заговор «голштинцев» в России и Швеции, незаслуженно забытый – и это при том (а может быть, именно потому), что «голштинцы» в отличие от якобитов целей своих достигли. А задача у них оказалась едва ли не сложнее задачи якобитов. Якобитам надо было восстановить на троне законного короля в одной стране, и в своей борьбе они открыто провозглашали этот лозунг и опирались на поддержку сочувствующих соседей. «Голштинцам» требовалось посадить своего кандидата на троне двух государств! И как-то так исподволь, чтобы не только головы не лишиться, но и постов. Фактически они плели заговор в двух странах в пользу третьей. Их теория считала герцога Голштинского законным наследником престола как в России, где престол достался курляндцам, так и в Швеции, где король Фредерик I Гессенский узурпировал трон.

Руководителями «голштинского» заговора были эстляндские дворяне по обе стороны Балтийского моря. Итак, о чем же они радели? Анна Петровна произвела на свет наследника зимой 1727/28 года. О подробностях непродолжительной жизни ее в Киле, столице Гольштейна, о рождении «голштинского принца» известно из своеобразных документов эпохи – письмах, которые Марфа Шепелева, подруга и «кузына» (внучка пастора Глюка) Елизаветы, посылала царевне в Царское Село (цитирую с сохранением авторской орфографии в той мере, пока это не препятстует пониманию): «1727 году, декабря 11 дня. Киль. Всемилостивеишая государыня цесаревна и матушка моя. Данашу я вашему высочеству, что их высочество, слава богу, в добром здаровьи, и нова ражденой принц (то есть новорожденный внук Петра I. – С. Г.) слава богу, в добром здаровьи, только кришит. Данашу я вашему высочеству, что у нас севодьни все пьяни; боле данасить нечаво неимею, точию остаюсь веръная ваша раба и дочь и кузына Мавра Шепелева». В самом деле, главное сказано, чего ж еще. Но нет, даже Мавра сообразила, что хорошо бы все-так расшифровать, отчего «все пьяны» в Киле. «А как радила ваша сестрица, то трожди палили ис пушек, и ездили па улицам трубачи и политавдры, и потом пришли все кавалеры и дами поздравлять; а как будут крестить, то я вашему высочеству отпишу обо въсем, как будит и каво станут переменять чини – а надеюсь, что многих станут переменять чини…» Естественно, рождение сына и наследника послужло грандиозным поводом для празднования и чинопроизводства, что представляло из себя, в свою очередь, главный интерес для дам-корреспонденток на обоих концах Балтийского моря. Попутно отметим, что о племяннике Марфа соизволила сообщить Елизавете лишь одну подробность – что он «кришит». Справедливости ради надо сказать, что корреспонденткам не было в ту пору еще и 20 лет.

Вскоре состоялось крещение новорожденного. Летит в Петербург следующая грамотка. «Киль, февраля 12 дня, 1728 году. Всемилостивеишая государыня цесаревна и матушка моя. Данашу я вашему высочеству, что их высочество, слава богу, в добром здаровьи. Данашу я вашему высочеству объ церемони: сперъва шли камар-юнъкары и гоф-юнкары, потом несли камеръгеры балдахину, а именно: Беръхольц, Старк, Гилденкруг, Цеих; под балдахиною несли на падушки принца два таиния советников, а именно: Клоизеляемн (?) да Басовыч; тои же падушки приколота была каруна с алмазами; по бакам шли, по праву руку Авдотья Ильинишна; по леву сторону граф Бонша (графиня Бонде. – С. Г.); …за цесаря (германского императора. – С. Г.) стал Бишов; за императора (Петра II. – С. Г.) принц Август; за каралеву шветцкую и за вас стала Басовыца жена. И как вошли церковь, то заиграла, музыка и дамы шли по своем ранъгам; и как акрестити, то палили из 131 пушки… Потом жаловали в чини Бримера шлос хоп ман (Брюммер произведен в шлосс-гауптманы, то есть комендантом Кильского замка. – С. Г.); Вахъмейстер обор егар меистер (граф Аксель Вахтмейстер произведен в оберегермейстеры. – С. Г.); Кетен, бурх-камаргер и Басовыч маладои титуляръной камаръгер (сын графа Бассевица возведен в титулярные камергеры. – С. Г.) от герцуговои сторони, а у цесаревни сталмейстер Кулубарс камер юнкар (камер-юнкер Каульбарс назначен шталмейстером со стороны Анны Петровны. – С. Г.) и Самароков камар юнкар; Шувалов – гоф юнкар… Инова вашему высочеству данаситъ ничаво не имею, точию остаюсь веръная ваша раба и дочь Мавра Шепелева. Киль, февраля 19-го дня, 1728 году. Дами все были в робах. Ещеш данашу у графа Бонду сын умер. Еще два дни будит банкет».

В общем, все понятно. Дамы в робах. Младенец под «балдахиной». Вахтмейстера – в обер-егермейстеры. А у графа Бонду сын помер. Весело… Из перечисленных господ, кстати, Вахтмейстер, Бриммер и Каульбарс (тот самый генерал-адьютант со штуцером, из которого якобы застрелили Карла XII, – впоследствии шведский барон и генерал-лейтенант) были представителями эстляндского рыцарства. Крестили новорожденного в честь его высокородных родственников с обеих сторон – Карл Петр Ульрих (Карл в честь Карла XII, Петр – в честь Петра I и Ульрих – в честь «каралевы шветцкой» Ульрики Элеоноры).