Осужден пожизненно

– Это работа Рекса, – вставил Микин. – У него хорошо получаются подобные пустячки. Он выточил мне разрезной ножик – настоящее произведение искусства.

– Миссис Фрер, завтра или послезавтра мы поедем на перешеек, – обратился к ней Берджес, – и вы увидите «Чертову Дыру». Прелюбопытное место.

– А далеко это? – спросила Сильвия.

– Не очень. Туда мы поедем поездом.

– Поездом?

– Не удивляйтесь! Завтра вы все увидите. Вы, дамы из Хобарт-Тауна, не представляете себе, на что мы здесь способны.

– Ну, а как насчет этого дела с Керклендом? – осведомился Фрер. – Я полагаю, мы посидим с вами полчасика завтра утром и просмотрим показания.

– В любое время, когда вам будет угодно, – ответил Берджес.

– Я не собираюсь подымать из этого шум, – сказал Фрер, как бы извиняясь (обед ему понравился). – Но мне нужно послать начальству «полный, правдивый и подробный отчет». Вы сами это понимаете.

– Разумеется! – воскликнул Берджес весело и дружелюбно. – Все правильно. Я хочу, чтобы миссис Фрер увидела Остров Мальчиков.

– Это там, где живут мальчики? – спросила Сильвия.

– Вот именно. Их там около трехсот. Мы отправимся туда завтра, и вы, миссис Фрер, увидите, как с ними обращаются.

– Лучше не надо, – запротестовала Сильвия. – Я… я не интересуюсь такими вещами, хотя и должна бы. Я их боюсь.

– Ерунда! – сказал Фрер, нахмурясь. – Мы конечно поедем, Берджес.

Следующие два дня были посвящены осмотрам. Сильвию повели в лазарет и в мастерские, показали ей сигнальную систему, и Морис даже запирал ее в темный карцер. Ее муж и Берджес смотрели на арестантов как на прирученных животных, с которыми они могли сделать что угодно и чья врожденная свирепость была укрощена высшим разумом начальников. Им доставляло явное удовольствие демонстрировать молодой хорошенькой женщине все эти затворы и решетки. Морис всюду совал свой нос, расспрашивал арестантов, шутил с тюремщиками и даже от широты душевной угощал табаком больных.

В таких бесконечных занятиях они постепенно добрались до Острова Мальчиков, где им был приготовлен завтрак. Но в это утро там произошел несчастный случай, и все обитатели острова были взволнованы, хотя и старались это скрыть. Один двенадцатилетний воришка по имени Питер Браун бросился в воду с высокой скалы и утонул на глазах констеблей. Такие случаи происходили в последнее время довольно часто, и Берджес был взбешен тем, что несчастье произошло именно в это утро. Если бы он мог каким-нибудь чудом воскресить бедного маленького Питера Брауна, он задал бы ему изрядную порку за столь безответственный поступок.

– Надо же было такому случиться как раз сегодня, как это неудачно! – шепнул он Фреру, когда они стояли в камере перед трупом ребенка.

– Ну что ж, тут уж ничего не поделаешь, – сказал Фрер, нахмурившись и глядя в лицо покойного, губы которого словно улыбались ему. – Я знаю этих маленьких дьяволят. Они способны сделать это просто назло. А какой у него был характер?

– Очень скверный. Джонсон, дай мне книгу!

Джонсон принес книгу, и они увидели перечень проступков Питера Брауна, записанных безукоризненным почерком, и рапорты о наказаниях, которым его подвергали, очень изящно оформленные, с росчерками, сделанными красными чернилами.

«20 ноября. Нарушение порядка, двенадцать плетей. 24 ноября. Дерзость по отношению к служащему лазарета – сокращение порций пищи. 4 декабря – кража шапки у арестанта, двенадцать плетей. 15 декабря – убежал с переклички – два дня карцера. 23 декабря – дерзость и неповиновение, два дня карцера. 8 января – дерзость и неповиновение, двенадцать плетей. 20 января – дерзость и неповиновение, двенадцать плетей. 22 февраля – дерзость и неповиновение, двенадцать плетей. 6 марта – дерзость и неповиновение, двадцать плетен».

– Это было последнее? – спросил Фрер. – Да, сэр, – ответил Джонсон. – И после этого он – гм… – покончил с собой?

– Точно так, сэр. Именно так и было.

Точно так! Великолепная система морить голодом и избивать двенадцатилетнего ребенка, пока он не покончит с собой. Так именно и было…

После завтрака обход продолжался. Все выглядело восхитительно. Большая классная комната, где люди, подобные Микину, распинались о том, как Христос любил маленьких детей. За классной комнатой были карцеры, в коридорах находились констебли, затем шел маленький дворик, где дети получали свои «двадцать плетей». Сильвия содрогнулась, увидев их лица в выстроившейся шеренге. Начиная от флегматичного девятнадцатилетнего парня с хмелевых плантаций Кента до маленького хитрого десятилетнего цыганенка с лондонских улиц, все разновидности и ступени юношеских пороков были представлены этими подростками, которые либо злобно усмехались, либо строили притворные благочестивые мины. «Да придут ко мне малые сии и не препятствуйте им, ибо их есть царствие небесное!» Так: говорил, по словам учеников его, основатель нашей религии! И для «малых сих» множество почтенных джентльменов вместе с верноподданной палатой общин в парламенте совместными усилиями создали царствие адово.