Осужден пожизненно

Однако в тот вечер он ее больше не видел, а на следующее утро за завтраком она держалась с ним со странным высокомерием.

– Морис Фрер, передайте мне апельсиновый джем. Благодарю вас. Когда же мы наконец будем готовы к отплытию?

– Не знаю, мисс, – ответил Бейтс. – Море возле рифа пока очень бурное, нынче мы с мистером Фрером сделали промер глубины, отправляться небезопасно.

– Что ж, – сказала Сильвия, – надеюсь, что мы обойдемся без кораблекрушения и нам не придется плыть много миль, чтобы спастись?

– Ха-ха! – засмеялся Фрер. – Не бойтесь! Я вам не дам утонуть.

Сильвия не обратила никакого внимания на его замечание.

– А вы, мистер Бейтс, вы умеете плавать? – спросила она.

– Да, мисс, конечно.

Хорошо, тогда вы будете меня спасать, так как вы мне нравитесь. А мистер Фрер пусть спасает маму. Потом мы с вами поедем на необитаемый остров, вырастим там кокосовые орехи, посадим хлебные деревья… Ой, какие противные черствые сухари! Тогда я буду Робинзоном Крузо, а вы будете моим Пятницей. Мне бы хотелось пожить на необитаемом острове, конечно, если бы я знала, что там нет дикарей и вдоволь еды и питья.

– Да, это неплохо, милочка, но только такие острова не попадаются на каждом шагу.

– Ну, тогда, – решительно заявила Сильвия, – мы обойдемся без кораблекрушения. Правда, его не будет?

– Надеюсь, что нет, милочка.

– На всякий случай, Сильвия, положите про запас сухарики в карман, – ухмыльнувшись, предложил Фрер.

– Ах! Вы знаете, что я о вас думаю, сэр! Не возражайте, я не хочу с вами спорить.

– Не хотите? Вот это правильно.

– Мистер Фрер, – серьезным тоном проговорила Сильвия, задержавшись у двери в каюту матери. – Вы знаете, что я бы с вами сделала, если бы была Ричардом Третьим?

– Понятия не имею, – ответил Фрер, спокойно доедая завтрак. – Что бы вы сделали?

– Я бы велела вам стоять у врат собора святого Павла в белом саване с зажженной свечой в руке, пока вы не отучитесь от своих привычек, – злой вы человек!

Даже серьезный мистер Бейтс не выдержал, представив себе Фрера у собора святого Павла, да еще в белом саване и со свечой в руке, и громко расхохотался.

– Занятная девчушка, сэр! Воспитывалась здесь, среди дикарей, а ведь такая добрая душа.

– Мистер Бейтс, скажите-ка лучше, когда мы снимемся с якоря? – спросил его Фрер, которого покоробила веселость лоцмана.

Почувствовав перемену в тоне своего начальника, Бейтс поспешил подладиться под его настроение:

– Надеюсь, к вечеру, сэр. Если волнение ослабнет, тогда я рискну, а пока что и думать нечего.

– Арестанты хотят выйти на берег постирать свою одежду, – продолжал Фрер. – Если нам придется торчать здесь до вечера, отпустите их на берег после обеда.

– Слушаюсь, сэр, – ответил Бейтс. Послеобеденные часы прошли спокойно. Арестантов отпустили на берег, где они занялись стиркой. Их было десять человек: Джеймс Баркер, Джеймс Лесли, Джон Лайон, Бенджамен Рили, Уильям Чешир, Генри Шире, Уильям Рассен, Джеймс Портер, Джон Фэйр и Джон Рекс. Этот мошенник поднялся на бриг последним. Все это время он вел себя немного лучше, а на работах перед отплытием «Божьей коровки» был даже весьма полезен. Его острый ум, его влияние на товарищей выделяли его из числа каторжан, и Викерс делал Рексу поблажки, которых тот был дотоле лишен. Однако Фрер, наблюдавший за погрузкой судна, видя его рвение, стал еще больше тиранить Рекса. Он все время подгонял его и придирался к нему. Он ругал его, называл лентяем, наглецом, грубияном. Командовал им: «Рекс, сюда! Рекс, сделай это! Рекс, сделай то!» И арестанты решили, Фрер на Денди «имеет зуб». Перед отплытием «Божьей коровки» Рекс, ликуя, что они скоро уйдут в море, осмелился огрызнуться на одну очень уж обидную придирку Фрера, и тот пожаловался на него Викерсу.

– Этот малый что-то слишком уж торопится с отплытием, – сказал он. – Пусть еще поработает, подождет «Морского ястреба», это его проучит.

Викерс дал согласие, и Джону Рексу приказали остаться, сказав, что с первой партией арестантов он не поедет. Его дружки сочли это распоряжение самодурством, но Рекс промолчал. Он только удвоил свое рвение, и Фрер, несмотря на все желание, не мог к нему прицепиться. Он воздал должное своему умению «укрощать» непокорных арестантов и указывал на Рекса, смирного и молчаливого, как на образец благотворного воздействия суровых наказаний. Но арестантам, которые лучше знали Джона Рекса, его молчание казалось зловещим.

Однако в тот вечер 13 января Рекс вернулся с остальными арестантами на корабль в довольно оживленном настроении, и Фрер, уставший от ожидания, решил взять вельбот, который привез арестантов с берега, и отправиться половить перед ужином рыбу; увидев, как Рекс смеялся со своими товарищами, Фрер снова поздравил себя с победой.