Осужденные души

Тут Аркимедес Морено показал, что он не расположен шутить. Монахам из ордена святого Бруно он велел немедленно снять свои грязные, вшивые рясы и вымыться. Двое из них по религиозным причинам отказались это сделать и были расстреляны на месте. Остальным он разрешил молиться, сколько им заблагорассудится, только не в рабочее время. Брат Гонсало получил строжайший приказ тратить на погребальную церемонию не больше пяти минут и отпевать мертвецов всех заодно. В саламанкских аптеках были реквизированы необходимые медикаменты. После этого Аркимедес Морено написал доклад главному интенданту республиканских войск, в котором доказал опасность сыпного тифа для тыла армии и потребовал палаток, коек, одеял и белья. Все запрошенное им быстро прибыло. Совершенно новый лагерь вырос возле старого. Потом Морено приступил к санитарной обработке больных. В жаркое время дня, когда не было опасности простудить больных, их стригли, раздевали, мыли и в чистой одежде переправляли в новый лагерь. Некоторые из больных противились этой процедуре, потому что кюре с детства внушили им, что человеку грешно раздеваться донага перед другими людьми. А старые палатки, соломенные подстилки, простыни и лохмотья, пропитанные потом и мерзостью, Аркимедес Морено приказал собрать в общую кучу. Так образовалась огромная куча лохмотьев и старья, кишевших тифозными вшами, ее облили бензином и подожгли. К небу взметнулось высокое пламя в черных клубах дыма. В этот момент на энергичном индейском лице Аркимедеса Морено появилась довольная улыбка.

Мириады зараженных вшей сгорали в огненной стихии, а с ними сгорали лохмотья, мерзость, донкихотство и фарисейское милосердие старого мира.

На месте прежнего лагеря торчали только две палатки. Аркимедес Морено разрешил временно оставаться в этих палатках англичанке, выздоравливавшей после сыпного тифа, ее служанке и шоферу. Вероятно, эта женщина и застрелила в часовне одного из организаторов бунта в Пенья-Ронде – монаха Рикардо Эредиа. Кроме того, в лагере как будто произошло самоубийство.

Какая драма, какой внутренний конфликт потряс души этих людей? Несомненно, Аркимедес Морено мог бы что-нибудь узнать, если бы пошел поболтать с англичанкой. Но под ненавистью к старому миру, под плебейской внешностью гаучо, под потрепанной гимнастеркой и красной пятиконечной звездой на берете – знаком рабочего батальона – у Аркимедеса Морено билось чуткое человеческое сердце. Он не хотел из праздного любопытства копаться в больных, осужденных душах и причинять им страдание. Аркимедес Морено закурил дешевую сигарету и пошел к новому лагерю. А от старого лагеря остались только дымящиеся кучи черного пепла, потому что так хотели развитие и логика жизни.