Осужденный на игру | G&C I (СИ)

Вдох. Выдох. Вот и маны снова достаточно. Марио поставил сферу льда, кинув на неё РеПак, чем на скорую руку поменял свойства заклинания сферы на антимагию. Сфера отрицала сама себя и не являлась больше заклинанием. Теперь это больше походило на ауры варов и паладинов. Да, теперь она не летала и не сдерживала физический урон. Но зато на расстоянии вытянутой ноги рассыпались волшебным прахом любые магические эффекты.

Сфера привязывалась к центру Михаила, и он кожей почувствовал, что больше не может использовать свою ману. Лучшая в мире игры защита от магии делала игрока уязвимым даже для простого перочинного ножика.

Андеды и эльфы давили грибов. Теперь уже не было никакого строя, просто хаотичная драка. Везде, куда бы Михаил ни повернул голову, все рубили всех. Но одно оставалось неизменным – зомби продолжали подниматься.

Марио снял грибную шляпу, и ветер, пропитанный некроидной гнилью и грибной сыростью, заставил мокрые от пота черные волосы приподняться неровной косматой копной. Михаил направился в сторону невидимой сферы сквозь воюющие рассредоточенные кучки. Уклон! Острое эльфийское лезвие промахнулось. Удар ногой в величественный подбородок воина орды. Череп атакующего треснул, но не успело тело упасть на мятую вытоптанную битвой траву, как Марио пришлось блокировать удар когтистой гниющей руки. Он схватил андеда и вырвал кусок мягкой ткани из его горла. Однако это не остановило нежить. Мертвый нанес еще один удар, под который монах поднырнул и оказался за спиной у зомби. Удар ребром ладони наотмашь отрубил голову зомбяка.

Снова блок и снова удар. Снова уклон и снова удар ногой в мертвый череп. Андеды и эльфы атаковали со всех сторон вращающегося как на сковороде рейд-лидера. И если бы руки Марио были мечами из стали, то в этой куче-мале они бы раскалились докрасна от скорости атак и парирования. Марио бил, вырывал, крутил, пробивал насквозь, а тем временем враг не кончался.

Сашуас продолжал петь песню на ману, а грибная армия встала в кольцо, ощетинившись окровавленными клинками во все известные стороны.

К удивлению Михаила эльфы и энты отступили, покинув бой. Они оставили грибам их незавидную судьбу. Так три тысячи стали тремя сотнями.

– Лучники! – крикнул Михаил.

– Лучница, – ответила ему сверху девушка, недвусмысленно намекая, что с высоты их больше не прикрывает даже отделение.

– Шмальни вперед антироговыми стрелами! – крикнул ей Михаил.

Лучница не стала переспрашивать зачем или куда. Она просто исполнила приказ, посылая в воздух искрящие электричеством заряды, один из которых мельком задел скрытую цель. И Марио увидел… Сфера, что была в инвизе, бликанула на секунды поменяв свой цвет. Но и этих секунд хватило, чтобы прицелиться и, скакнув прыжком веры, ударить кулаком по злоклятущему шару.

Щит не сработал. Сфера треснула, расщепляясь на кусочки программного кода. Марио заглянул за завесу рушившегося заклинания и не увидел там ничего.

Сфера льда, кидающаяся заклинаниями, словно верховный маг Бладорона, была просто сферой – боевым самоидентифицирующимся заклинанием с мышлением и волшебно созданным магическим интеллектом. Она была боевой техномагической машиной на основе черной магии, прототипом которой, несомненно, был Марио. Мир игры сам порождал интеллект, не нуждающийся ни в программистах, ни в чьей либо поддержке.

Глаза Михаила расширились от осознания, насколько далеко зашла игра. Он падал. Падал в бегущую толпу андедов, спешащих к цитадели Пликса, к штабу надменных светлых эльфов, сбежавших с битвы.

Мертвые больше не поднимались, но и тех, что были боеспособны, хватало, чтобы растереть грибную трехсотку и поглотить весь игровой мир. Внезапно далекие трубы подали сигнал к отступлению. Сигнал прозвучал из штаба темных эльфов и дисциплинированные длинноухие метисы все как один направились из леса.

Звук хлопающих крыльев гулким эхом прокатился по лесу. Казалось, что грибы и андеды одновременно подняли головы к небу, в котором парил трехглавый ящер, каждая из голов которого венчалась грибной шляпкой словно шлемом. Затрещала молния, извергаемая трехголовым, хвостатым, летучим опёнком. Головы дракона высунули языки, с которых сорвался поток льющегося света. Три пульсирующих пучка соединились в единую электрическую дугу, что ударила по толпе зомби, раскатившись всепоглощающей волной и поражая рядовых андедов и личей, хитро замаскированных под обычных мертвых пехотинцев.

Головы мертвых лопались, словно спелые дыни, истекая серой мозговой массой. Лишаясь личей, андеды бросались в рассыпную, начисто забывая про грибное кольцо. Обезличенный андед обретал свой разум, а разумной форме жизни вовсе не обязательно умирать ни от молний имбового змея, ни за идеи короля мертвых.

Паника в войске мертвых нарастала. Змей метался, добивая личей – как программист в теле дракона их находил, оставалось загадкой – а на его холке без промаха била из длинного лука Кара меткая.