Осуждённые грешники (ЛП)

Рори переводит взгляд на меня, затем на часы на моем запястье. Честно говоря, на мне они выглядят нелепо. Они слишком велики, и даже при самом тугом застегивании циферблат постоянно перекручивается к пульсу. Не знаю, почему я продолжаю брать их с комода и надевать каждое утро. Я убираю руку с барной стойки и прячу ее за спину, чувствуя, что защищаюсь.

— Что значит — облапошила? — шепчет она.

— Не облапошила. Мы сыграли в игру, и я выиграла его часы.

— Ты выиграла его часы, — повторяет она, и всезнающее озорство наполняет ее взгляд. — И теперь ты их носишь.

— И теперь я их ношу, — я хмурюсь в ответ.

Она открывает рот и так же быстро его закрывает. Затем она возвращается к своему блокноту, и ухмылка приподнимает ее губы.

Щелк.

Звук открывающейся двери пробегает у меня по спине. Рори вскидывает голову, в панике прижимает к груди игральные карты и блокнот и соскальзывает со стула.

— Мне нужно позвонить, — бормочет она и ныряет в двери террасы.

Ошеломленный взгляд Рафаэля следует за ней, прежде чем обратиться ко мне. Я разглаживаю свое платье и изо всех сил стараюсь не выглядеть взволнованной. Дэн, напротив, спокоен, как воскресное утро.

— В чем дело, босс? Что я могу вам предложить?

Рафаэль продолжает смотреть на меня еще мгновение, прежде чем скользнуть к барной стойке и уделить Дэну все свое внимание.

— Два виски и воду, похожую на виски, — он проводит рукой по своей дергающей челюсти. — Думаю, Келли снова смешивает виски с бензодиазепинами⁴⁹.

— Будет сделано, босс.

Дэн исчезает в кладовке, оставляя меня в одиночестве терпеть пристальное внимание Рафаэля. Это безумие, что в темноте его машины, под кайфом от его тепла, я жаждала его взгляда, но при сдержанном свете дня мне хочется заползти под камень и спрятаться.

Он смотрит на мою грудь с оттенком неодобрения.

— Новой формы еще нет?

— Лори сказала, что ее привезут завтра.

Он сдержанно кивает и бросает взгляд на сообщение, которое высвечивается на экране его мобильного.

Тишина захлестывает нас, как ураган, я кончаю ему на бедро, а потом засыпаю в его машине на шесть с лишним часов. Я беру тряпку и принимаюсь вытирать воображаемые потеки на дубовой барной стойке, стараясь не обращать внимания на внезапно нахлынувшее на меня разочарование.

Не знаю... В холодном солнечном свете, льющемся через окна, Рафаэль излучает корпоративное совершенство. Свежевыбрит, костюм из ткани в тонкую полоску, туфли так блестят, что отражают мое хмурое выражение лица.

Прошлой ночью он был совершенно другим человеком. Промокшая от дождевой воды рубашка просвечивала чернила, словно это были его истинные цвета. Пребывание рядом с этим человеком вызывало у меня совсем другие ощущения. Казалось, что он посвятил меня в свой маленький грязный секрет. Но этот человек — то, что он транслирует всем остальным в мире. И по какой-то причине мне не нравится, когда меня смешивают со всеми остальными.

Его телефон блокируется, и он смотрит на меня интересующимся взглядом.

— Ты хорошо спала прошлой ночью?

Простой вопрос, но волна облегчения накатывает на меня так быстро, что я чувствую легкое головокружение. По крайней мере, я знаю, что это не был лихорадочный сон.

Конечно, я не показываю этого на своем лице.

— Эх. Могло быть и лучше.

Его губы изгибаются.

— Да? А что так?

— Подушки не было, а одеялом служил всего лишь пиджак. Если бы твоя машина была AirBnb⁵⁰, я бы дала ей оценку в четыре звезды, — я задумчиво прикусываю губу. — Нет, три с половиной.

— Почему ты сняла ползвезды?

— Там еще был жуткий мужчина, который всю ночь на меня пялился.

Он смеется красивым, грубоватым смехом, и меня охватывает возбуждение от осознания того, что я — причина этого.

Когда черты его лица снова становятся нейтральными, я беззастенчиво разглядываю его. Его глаза налиты кровью, а под ними залегли темные круги.

— Важная встреча?

— Мм.

— У тебя усталый вид. Не спал?

Он облокачивается на барную стойку, согревая меня теплом своего тела. Мое дыхание прерывается.

— Да, — тихо говорит он. — Похоже, я был слишком занят тем, что был жутким мужчиной и всю ночь пялился на красивую девушку.

Мое смущение написано на моем лице разными оттенками красного. Он смеется и подмигивает мне.

Боже, он очарователен, когда хочет. И хотя я знаю, что скрывается за этим, я понимаю, что меня немного одурачили.

Дэн выносит поднос с виски и ставит один бокал чуть в стороне от остальных. Рафаэль стучит костяшками пальцев по стойке и выпрямляется в полный рост.

— Пенелопа, принеси их мне.

И с этими словами он вылетает за дверь, оставляя за собой очередное отсутствие слова «пожалуйста».

Дэн ничего не говорит, просто наблюдает за мной, поджав губы, пока я неуклюже несу поднос в комнату отдыха.

Внутри воздух более тяжелый, чем когда я только вошла, отчасти из-за сигарного дыма, висящего над журнальным столиком, а отчасти из-за карт, разложенных на его поверхности.