Освободи меня

— Шайлох, — снова позвал меня женский голос, и что-то крепко сжалось вокруг моей лодыжки. Оглянувшись, я увидела Изабель, лежащую на полу. Она выглядела точно такой же, какой я нашла ее на дне рождения Итана. Порезанной, истекающей кровью и смертельно бледной. Ее бирюзовые волосы впитывали кровь, растекавшуюся вокруг нас, а голубые глаза были широко раскрыты и устремлены на меня. — Помоги мне, — взмолилась она.

В темноте раздался болезненный крик Килана, привлекая мое внимание к двери ванной.

Столкнувшись с решением, которое я хотела бы не принимать, по моим щекам покатились слезы, и я снова взглянула на Изабель. — Мне очень жаль. — Я попыталась освободить лодыжку.

Изабель усилила хватку. — Пожалуйста, не оставляй меня.

Из меня вырвался всхлип. — Прости! — Я снова дернулась и на этот раз освободилась.

Вскочив на ноги, я нырнула в темноту, оставив подругу умирать.

* * *

Я проснулась и рывком села. Едва я успела осознать, что нахожусь на заднем сиденье джипа Килана, как чья-то рука коснулась моей руки.

— Ты в безопасности.

Испугавшись, я отшатнулась в сторону, врезавшись плечом, а затем спиной в одну из дверей на заднем сиденье. Я посмотрела вперед и увидела Кольта за рулем. Его рука тянулась ко мне. Он на секунду оглянулся на меня через плечо и снова уставился на дорогу.

— Ты в безопасности, — повторил он. — Это был всего лишь сон. — Он включил поворотник и пристроился справа.

Реальность вернулась ко мне, и тут же в голове воспроизвелся мой кошмар. Мгновенно мой желудок скрутило.

Я бросила ее.

— Остановись, — попросила я.

— Уже останавливаюсь, — сказал Кольт.

Прежде чем он успел полностью затормозить джип на обочине, я открыла дверь и выпрыгнула наружу. Не пройдя и нескольких футов, я нагнулась, и меня вырвало. Я отплевывалась до тех пор, пока в желудке ничего не осталось, а потом отплевывалась еще.

Руки парня собрали мои волосы и убрали их в сторону. — Сосредоточься на дыхании. Вдыхай через нос, выдыхай через рот, — сказал Кольт, положив руку мне на поясницу и начав растирать ее небольшими кругами.

Я сделала, как он велел, и когда мне показалось, что меня больше не стошнит, отстранилась от него. Он отпустил мои волосы, чтобы не дергать их, а я продолжала увеличивать расстояние между нами.

— Шайлох, — сказал он со злостью в голосе.

Я чувствовала, что он следует за мной, поэтому остановилась. Я потерла глаза, надеясь унять желание заплакать, прежде чем запустить руки в волосы. — Я не могу позволить тебе утешать меня сейчас, Кольт.

— Почему? — спросил он, как будто находился прямо за моей спиной.

Я повернулась к нему лицом. — Потому что я едва держу себя в руках.

Он потянулся, чтобы дотронуться до меня, но прежде чем он успел это сделать, я поймала его за запястье и остановила. — Мне нужно все, что у меня есть, чтобы не упасть в твои объятия и не сломаться, — сказала я. — Но это было бы эгоистично. Я слишком сильно люблю тебя, чтобы поступить так с тобой — с твоими братьями.

— Ты в этом не одинока.

Я отпустила его запястье. — Мне это прекрасно известно.

Выражение его лица стало жестким и хмурым. — Ты говоришь так, словно хотела бы быть таковой.

Мои руки сжались в кулаки. — Для тебя это все в новинку. Страх. Перевернутая жизнь. Бегство и прятки. Но пройдет время, и ты устанешь постоянно оглядываться через плечо, и когда это случится, ты обидишься на меня.

Он глубоко вдохнул, раздувая ноздри. Было ясно, что я расстроила его, но когда он медленно выдохнул, напряжение в его теле, казалось, ослабло. — Черт возьми, детка. — Он отвернулся от меня и уставился на горы позади меня.

Именно тогда я почувствовала, как холодно на улице. Испытывая необходимость вздрогнуть, я скрестила руки на груди.

Это вернуло его внимание ко мне. Он окинул меня взглядом и вздохнул. — Давай вернемся в машину. Здесь холодно.

— Можно я поведу? — спросила я, нуждаясь в отвлечении.

Он кивнул, и мы снова забрались в джип. Когда я выехала на шоссе, мне потребовалась минута, чтобы понять, где мы находимся — менее чем в часе езды от убежища.

Машина наполнилась тишиной, и по мере того, как шли минуты, эта тишина становилась все более ощутимой.

— Знаешь, ты ошибаешься, — сказал Кольт, разгоняя окружающую нас тяжесть.