Освободи меня

- Такой ценой ты меня выслушаешь? - он провел рукой по ее ключице и выше, к шее. - Ты привязана к моей кровати, я накрываю тебя своим телом, - его рот находился в паре дюймов от ее губ, пальцы поглаживали нежную кожу затылка. - Все твои чувства обострились от моих прикосновений.

Глаза Алли закрылись, ее грудь вздымалась и опадала от каждого вздоха, которые она пыталась контролировать. Вблизи он мог видеть, как нежная кожа щек заливается румянцем, как трепещут опущенные ресницы.

- Ты чувствуешь меня? Чувствуешь мое дыхание на своей коже, мой язык, облизывающий твои соски, как я кусаю и тяну за них, пока ты не начинаешь дрожать подо мной?

Она облизнула губы, и его член дернулся, натягивая ширинку. Все инстинкты подсказывали трахать ее до тех пор, пока они оба не будут слишком измотаны, чтобы спорить.

- Этого ты хочешь? Мои руки, удерживающие твои бедра, чтобы ты не могла двигаться, пока я проникаю в тебя одной головкой, медленно, едва касаясь, - с этими словами он прижал ее к стене лифта, и ее руки упали ему на плечи.

- Я ненавижу тебя, - прошептала она. Слова сочились ядом, но им недоставало убедительности. Ее ладони распластались по его груди, руки напряглись, точно собираясь его оттолкнуть, но вместо этого пальцы сжали ткань его костюма, удерживая его на месте.

Хадсон сделал глубокий вдох через нос. Сердце его бешено колотилось, распространяя адреналин по всему телу.

- Тебе хотелось бы меня ненавидеть, - прохрипел он ей на ухо, прикусывая мочку.

Алли запрокинула голову, ударяясь затылком о стену лифта.

- Ублюдок, - выдохнула она.

- Знаю, детка, знаю, - он накрыл ее рот поцелуем, жадными лижущими движениями проникая меж ее губ, всасывая ее язык. Сладкий ад, он хотел ее. Каждый дюйм этой женщины принадлежал ему, и он скорее прополз бы сквозь ад с горящим членом, чем позволил другому мужчине лапать своими жадными руками то, что принадлежало ему и только ему.

Низкое рычание сорвалось с его губ, когда он нащупал влажное кружево меж ее бедер.

- Я хочу этого, - прошептал Хадсон, сдвигая ткань в сторону и проникая пальцами между влажных складочек. - И ты тоже. Ты уже влажная для меня, - он ввел в нее два пальца, и она задохнулась. Точно пуля, выпущенная из ствола пистолета, он обрушился на ее рот, глубоко проникая языком и продолжая трахать ее пальцами.

Застонав, Алли выгнулась под ним, сдаваясь тому, что обещало быть примитивным жестким сексом. Она терлась об его руку, покачивая бедрами, и одновременно потянулась к его ширинке. Ремень расстегнут, молния тоже, и вот его член, каменно-твердый, изнывающий член тяжело упал в ее ладонь. Стон, который он издал, наверняка был слышен и за пределами металлических дверей лифта, но он был уже не в силах приглушить свою реакцию. Он хотел поставить на ней свою метку, и в этот раз, когда он закончит, он подчинит ее себе, от и до.

Резким рывком он превратил ее трусики в разодранное произведение искусства, затем подхватил ее под бедра, изгибая под нужным углом. Ее бедра подчинились с безмолвным согласием, которое вовсе необязательно было озвучивать. Одной рукой он схватил ее за ногу, закидывая себе на талию. Доведенный до белого каления, Хадсон вломился в нее одним мощным ударом. Когда он начал двигаться, Алли схватилась за его плечи, подстраиваясь под его безжалостные удары. Это было полное доминирование, его тело отступало и вновь вминалось, бедра двигались в чувственном ритме, ускорявшемся все быстрее и быстрее, пока ему не начало казаться, что его яйца вот-вот взорвутся. И вдобавок ко всему в любой момент служба спасения может открыть лифт гидравлическими инструментами и застать его, трахающего Алли так, будто от этого зависела его жизнь.

Ее руки скользнули под отвороты пиджака, ногти царапнули грудь. Сквозь ткань рубашки он ощутил легкий укол боли, но тот быстро потонул в сладкой утопии, уносившей его в другую вселенную. Вселенную, где прошлое навеки предано забвению. Гребаное космическое убежище.

Мечтать не вредно.

Пальцы Хадсона впились в мягкую плоть ее попки, он продолжал скользить внутрь и наружу, беря ее всей длиной своей толстой эрекции.

- Боже, Алли, я так скучал по этому.

- Никаких разговоров, - простонала она.

- Тебе нравится, когда я говорю непристойности.

Алли вцепилась в его темные кудри и притянула к своим губам.

- Заткнись и поцелуй меня.

Он завладел ее ртом с необузданной жаждой, удары языка вторили движениям члена. И все это время ее бедра встречали каждый толчок за толчком, беззвучные стоны опаляли его шею.

- Не останавливайся, - шептала она снова и снова. Ее слова завели его еще сильнее, он вжал ее в дубовую обшивку так, что задрожали стены лифта.

Моя.

Это слово эхом разлеталось у него в голове, отскакивая от стенок черепа.

Охренительно моя.

Хадсон хотел сказать это вслух, но это испортило бы момент, который хотелось продлить навеки. Закрыв глаза, он сосредоточился на том, как его член входит и выходит из нее. Ощущение ее естества, пульсирующего от надвигавшегося оргазма, едва не ослепило его.