Освободитель

Епишев поднялся на трибуну, откашлялся, выпил воды и нудным монотонным голосом начал читать про исторические решения съезда партии (которые никогда почему-то не претворяются в жизнь), про заботу дорогого Ильича, про дальнейшее развитие сельского хозяйства и укрепление оборонной мощи.

С первыми словами докладчика многотысячная аудитория склонилась над своими блокнотами и судорожно начала конспектировать то, что говорит человек, занимающий такое высокое положение в партии, армии и государстве. Я тоже склонился над своим блокнотом, делая вид, что пишу. Не записывать того, что говорит докладчик, значит выделяться на фоне тысяч других. Сам я лично к писанию конспектов питаю органическое отвращение. В данном случае это было совершенно нелепо, во-первых, потому, что его выступление все равно будет опубликовано во всех военных газетах, а во-вторых, потому, что более того, что ежедневно публикуется в «Красной Звезде», он нам все равно не скажет. Так оно и было, он, как по нотам давно всем осточертевшей мелодии, повел за собой аудиторию в дебри марксистско-ленинского словоблудия. Все было так привычно! Но вдруг зал зашевелился…

Епишев на полуслове оборвал свою яркую запоминающуюся речь и начал читать ее вновь с самого начала. От имени и по поручению… поприветствовал всех присутствующих, на что зал ответил бурными аплодисментами. И все присутствующие вновь начали записывать то, что они только что записали.

Минут через пять Епишев вновь оборвал свое выступление и начал читать новое предложение, совершенно не связанное с тем, которое он неожиданно прервал. Зал скорее почувствовал, чем понял, что докладчик повторяется, приводит те примеры, которые уже приводил, и выкрикивает те лозунги, которые только что выкрикивал.

И тут все догадались, все поняли, что происходит. По недосмотру референтов (за что только икру пожирают?) Епишеву дали написанный кем-то доклад, но в двух экземплярах: сначала две первые страницы, затем две вторые и так далее. У нас в армии просто не принято, чтобы докладчик читал свою речь предварительно, перед выступлением, и Епишев следовал непреклонно неписаному правилу. По залу пробежала легкая рябь недоумения. Но докладчик, явно не привыкший замечать реакцию публики, продолжал свое монотонное чтение. Так он и прочитал страниц сорок вместо двадцати, то есть каждую дважды. Завершив историческое выступление, начальник ГлавПУРа победителем вернулся на свое место в президиуме, где сидел министр обороны Маршал Советского Союза товарищ Гречко и другие склеротики и одряхлевшие маразматики. Никто из них не заметил случившегося.

Придирчивый критик может принять это за плохой анекдот, но у меня более 2000 свидетелей. Более того, у многих из них это выступление так и законспектировано с двумя вступлениями, двумя заключениями и с двадцатью повторениями, которые начинаются и кончаются на полуслове.

Самое удивительное в этой истории то, что это случилось в 1969 году во время Всеармейского совещания молодых офицеров. С той поры прошел добрый десяток лет, офицеры из молодых превратились в зрелых, а товарищ Епишев и поныне на своем боевом посту. Неутомимо борется он за вечно молодое и всепобеждающее учение. Смело внедряет самые передовые и эффективные методы влияния на широкие армейские массы. Решительно преломляет сквозь призму классовой борьбы новейшее развитие мировой истории. Несет в армию свет немеркнущих ленинских идей.

Решительность

Группа советских войск в Германии. Вюнсдорф.

В составе инспекционной группы я присутствовал на учениях 3-й Ударной армии и Штаба ГСВГ

Весна 1970 года

Главнокомандующий Группой советских войск в Германии генерал армии В.Г.Куликов любил все контролировать лично. То он на вертолете летает, ловит советские военные машины, превышающие скорость, то лежа в кустах слушает, о чем офицеры в курилке говорят. Но самым его любимым занятием было, переодевшись в спортивный костюм, колесить по Вюнсдорфу на велосипеде.

Дело было в субботу вечером, когда офицеры получили долгожданную получку. Все пивные – переполнены штабными офицерами. Каждый моментом пользуется – попить пивка вволю. А то вернешься в Союз – есть ли там хорошее пиво?

Главнокомандующий тенью скользит вдоль ярко освещенных окон «стекляшек», и кипучая злоба переполняет все его существо. Понять страсть советского офицера к немецкому пиву ему, конечно, не дано. Сытый голодного не разумеет. У него персональные повара, изысканные блюда и лучшие сорта вин вне зависимости от того, в Германии он или в Союзе. Как настоящий коммунист, Куликов решительно выступал против пьянства и настойчиво с ним боролся.

– Пьете! Вы у меня попьете! – внезапно решение созрело в его голове. Он улыбается сам себе, разворачивает велосипед и катит к штабу Группы войск.