Освободитель

– Ни хрена себе! 30 лет из 50 – это только сталинизм. А сколько из остальных 20 лет вы без культа жили? Без культа Ленина, Хрущева и прочих?

– А почему в Америке нет культа личности? И никогда не было?

– В Америке империализм, товарищи, это хуже!

– А ты откуда знаешь, что хуже? Бывал там?

– Почему в каждой социалистической стране культ личности – от Кубы и Албании до Кореи и Румынии? Все страны разные, у всех коммунизм разный, а культ личности везде одинаковый? Начали с культа Ленина…

– Не трогайте Ленина!!! Ленин – гений человечества!!!

– Это он вас научил в чужую квартиру без спроса и стука врываться?

– Ленин – педераст!!!

– МОЛЧАТЬ!!!

Старичок с бородкой клинышком крутит замполиту полка пуговицу на гимнастерке:

– А вы, батенька, не горячитесь. Вы Ленина-то читали?

– ЧИТАЛ.

– А Сталина?

– Э… Э…

– А вот вы, батенька, Ленина и Сталина почитайте и посчитайте, сколько раз у того и у другого употребляется слово «расстрелять». Интереснейшая статистика получается. Знаете ли, Сталин в сравнении с Лениным жалкий дилетант и недоучка, а Владимир Ильич законченный отпетый садист, выродок, какие лишь иногда раз в тысячу лет появляются!

– Но Ленин не истребил столько миллионов невинных, сколько истребил Сталин!

– Ему история времени не дала. Вовремя со сцены прибрала. Но обратите внимание на то, что Сталин вовсю распустился не с первых дней своей безграничной власти, а лишь на десятом-пятнадцатом году. Но ленинский старт в этом деле был куда более стремительным. Если бы он подольше пожил, он такого бы натворил, что тридцать сталинских миллионов показались бы детской забавой. Сталин никогда, я повторяю – никогда не подписывал собственноручно приказов об истреблении детей без суда над ними. А Ленин на первом году своей власти уже этим увлекался. Не так ли?

– Но детей и при Сталине тысячами стреляли.

– Это конечно, товарищ подполковник, все так, но попытайтесь назвать мне конкретного ребенка, которого Сталин лично приказал бы расстрелять без суда! То-то. Молчите! Я повторяю вам, что Ленин кровожаднейший из выродков, которых носила когда-либо земля. Сталин свои преступления хоть скрывать старался, а Ленин – нет. Сталин никогда не отдавал публичных распоряжений стрелять заложников. А Ленин и детей стрелял, и заложников и ничуть при этом не стеснялся. Ленина, товарищ подполковник, внимательно читать надо!

– Но вы все сейчас выступаете не только против Ленина и Сталина, вы и против Маркса!

– А в чем разница? Маркс или Жорж Марше? Правильно, ни тот и ни другой не призывали истреблять миллионы невинных. Но ведь и Ленин, а тем более Сталин в своих дореволюционных работах к этому не призывали. Слово «расстрел» в работах Ленина появляется только после Октябрьской революции, а у Сталина вообще никогда не появляется. Только вы уж, батенька, согласитесь, что, в какой бы форме коммунизм ни появился, с человеческим лицом или без оного, он всегда порождает культ личности. Всегда! Это правило без исключений. Конечно, если он возникает во Франции, к примеру, или в Италии, сразу не начнут стрелять миллионами, обстановка не та. Но если, как учил Маркс, коммунизм победит в большинстве развитых стран, то беды не миновать, и стесняться будет некого. Культ возникнет обязательно, найдется всегда Мао, или Фидель, или Сталин, или Ленин. А культ придется защищать силой, террором. Большим террором. И чем свободнее была раньше страна, тем большим должен быть террор. Идеи ваши красивы, но только в теории, на деле людям их можно навязать только с помощью танков и таких вот дубарей вроде вас, товарищ подполковник!

– А ты… А ты… Антисоветчик! Вот ты кто!

– А ты… А ты марксист-ленинец, в переводе на человеческий язык это значит убийца детей!

Гнилой помидор мелькнул в воздухе и, разбившись о козырек фуражки, залепил все лицо подполковнику.

Толпа вновь напирала. Где-то на соседней улице послышалась стрельба. Удушливый запах горелой резины легкий ветерок доносит со стороны реки.

Служба в банке, если не считать огромной ответственности, на первый взгляд, могла показаться неплохой. Тут тебе и туалет (каково тем, кто на улицах?), и вода, и дом большой с решетками. Ни булыжники, ни тухлые яйца не беспокоят. Но самое главное – можно выспаться после стольких бессонных месяцев. Журавлев с первого дня в армии понял, что сон никогда и никому не компенсируется: урвал часок-другой – твое, а не урвал – никто тебе его не даст. Кроме того, ночь, первая ночь в Праге, обещала быть беспокойной. Проверив еще раз караулы и выглянув из окна верхнего этажа на бушующий город, он залег на диван в кабинете директора. Уснуть ему, однако, не дали.

Минут через десять прибежал его личный водитель младший сержант Малехин и доложил, что вооруженные чехи желают с ним поговорить. Журавлев схватил автомат и осторожно выглянул на улицу. У подъезда между двух разведывательных танков стоял автомобиль-фургон с решетками на окнах, а двое чехов с пистолетами в кобурах переругивались с разведчиками.

– Да это ж инкассаторы.